Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

С. 208 Сын Леонида был скуп… – мне же любезны друзья. – В письме к В. Маркову от 22 июня 1956 г. Г. Иванов называет автором этого двустишия Мандельштама (438, с. 39–40).

С. 208– Ливия, где ты была?.. – В них я покоился сам. – В письме к В. Маркову от 22 июня 1956 г. Г. Иванов называет автором этого двустишия Лозинского (438, с. 39). Как и в публикации в “Воздушных путях”, у Иванова не “Ливия”, а “Делия” (там же).

С. 209 Пепли плечо и молчи… – …подчеркивало его несмолкаемую разговорчивость. – В журнальной публикации фрагментов НБН к этому двустишию была сделана такая пометка: “И уже сочиненное в мое время” (273, с. 66). Ахматова предполагала, что автор двустишия – “это может быть даже Гумилев. Куря, Осип всегда стряхивал пепел как бы за плечо, однако на плече обычно нарастала горка пепла” (26, с. 124). Текст двустишия у Ахматовой чуть иной, чем в комментируемом фрагменте НБН: “Пепел на левом плече – / Ужас друзей: – Златозуб” (там же). А Пяст раскрывает источник прозвища “Златозуб” и цитирует еще одно стихотворение о Златозубе, автором которого он предположительно называет Лозинского:

“Не он ли, наконец, и автор пародии на некую строфу из Шиллерова «Кубка»?

У Шиллера-Жуковского:

У Лозинского (дело идет о «Клубе Поэтов», возникшем в доме Мурузи в 1921 году):

(321, с. 174)

Приведем здесь полностью ту строфу из баллады Шиллера “Кубок”, переведенной Жуковским, которая перепета в пародии на Мандельштама:

(138, с. 165)

С. 209– Баллада о дуэли, – повторяет Георгий Иванов… – …придуманной Гумилевым. – Приведем полный текст “Баллады о дуэли” Г. Иванова:

(158, с. 432)

В журнальной публикации отрывков из НБН вслед за комментируемым фрагментом следовал такой текст:

“Дав Мандельштаму и нам с Гумилевым отсмеяться, Георгий Иванов, сохраняя все тот же важный тон, заканчивает свою балладу описанием роковой дуэли, после которой на месте, где она происходила, нашли только —

Действительно, и Гумилев, и Мандельштам ухаживали за одной и той же молодой актрисой, предпочитавшей им, кстати, третьего, о чем немного позже была написана Георгием Ивановым басня. Но сейчас оба «соперника» дружно, восторженно хвалят балладу, и Гумилев тут же садится записывать ее под диктовку Георгия Иванова.

Мне давно пора домой. Я прощаюсь, хотя мне и очень жаль уходить. Мандельштам срывается с места.

– Я пойду вас проводить. Только ты, Жорж, подожди меня. Я сейчас вернусь. Нам ведь по дороге.

– Подождет, – обещает Гумилев. – А я к твоему возвращению найду морковные лепешки, сладкие до одури. Гадость неестественная. Но тебе понравится. Мне из дому прислали.

– Сладкие? На патоке? – Мандельштам явно заинтересован морковными лепешками. Желание поскорее приступить к их уничтожению борется в нем с рыцарским желанием проводить меня.

– Я отлично дойду одна, – говорю я. – Ведь еще не поздно. Я привыкла.

Но он уже натянул свое пальто, надел калоши и широко, решительным жестом распахивает передо мною кухонную дверь” (273, с. 67–68).

В зачине этого фрагмента О. не путает, а сознательно (что редко встречается в НБН) отступает от хорошо известных ей реальных фактов: с Ольгой Арбениной-Гильдебрандт у Гумилева был роман, а влюбленность в нее Мандельштама была односторонней. Сравните в письме Г. Иванова к В. Маркову от 22 июня 1956 г.: “У Гумилева была любовница барышня Арбенина. Приехал Мандельштам <���…> и влюбился в нее. Они – т. е. Гумилев и Мандельштам стали на этот счет ссориться. «Заплати за меня» – Мандельштам Гумилеву в Доме Литераторов. Гумилев: «За предателей не плачу!»” (438, с. 40). Речь идет о конце декабря 1920 г. (228, с. 186). Сама О. Гильдебрандт-Арбенина полагала, что О. прямо не упомянула обо всей этой истории потому, что “не хотела, верно, писать” о своей сопернице “в связи с Гумилевым” (96, с. 456).