Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится…
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце…
Ты, в погудке дождей и бед –
То ж, что Гомер в гекзаметре.
Дай мне руку – на весь тот свет!
Здесь– мои обе заняты.
1923
«Спят трещотки и псы соседовы» (1915):
Здесьу каждого мысль двоякая,
Здесь, ездок, торопи коня,
Мы пройдем, кошельком не звякая
И браслетами не звеня…
Здесь, умаленькой богородицы,
Здесь, на каменное крыльцо.
Часто здесь и там, этот и тот свет – противостояние, асимметрия, в конечном счете, выразители душевного диссонанса, вызванного иногда бессмысленными и безрезультатными поисками того мира. Эти локативные наречия в текстовом пространстве Цветаевой иногда усиливают то или иное, заложенное в словах рядом значение, то символизируют мир этот, реальный, и нереальный, потусторонний тот мир. Здесь и там как страшное откровение, как приговор прозвучат намного позже в ее письме Анне Тесковой в 1932 году: «Все меня выталкивают в Россию, в которую я ехать не могу. Здесь я не нужна. Там я невозможна» [Анри Труайя, 2004: 323].
«Домики старой Москвы» (1911):
Слава прабабушек томных,
Домики старой Москвы,
Из переулковскромных
Все исчезаете вы,
Точно дворцы ледяные
По мановенью жезла.
Гдепотолки расписные,
До потолка зеркала?
Гдеклавесина аккорды,
Темные шторы в цветах,
Великолепные морды
На вековых воротах.
Местоименное наречие где как вопрос и как союзное слово, средство связи в сложноподчиненном предложении настолько часто встречается в текстах, написанных в разные периоды, что это создает ощущение сплошного вопроса: где же мой мир, где мое место. Иногда это где предстает как неопределенность, призрачность:
Голову сжав,
Слушать, как тяжкий шаг
Где-то легчает,
Как ветер качает
Сонный, бессонный
Лес.
Ах, ночь!
Где-то бегут ключи,
Ко сну – клонит.
Где-то в ночи
Человек тонет.
Из цикла «Бессонница», 1916
И здесь ночь (время) и неизвестное место (пространство): Где-то в ночи в неразрывном единстве, которое поглощает человека-субъекта.
«Идешь, на меня похожий.» (1913) является примером, где пространственные значения завуалированы глаголами движения:
Идешь,на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала– тоже!
Прохожий, остановись!
Не думай, что здесь– могила,.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли.
– И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
Сильная позиция схожих по артикуляционным признакам звукорядов вниз – здесь – из-под земли – подчеркивает смысловую нагрузку этих локативов, имеющих объединяющую их сему 'внизу'. Движение (жизнь) и голос из-под земли – такое двойственное и сложное было мировосприятие 20-летнего поэта.
Автор всю свою жизнь искал место, свой мир, свое пространство, это эксплицируется высокой частотностью вопросительных и относительных наречий где и куда.
Я иду домой возможно тише.
…
Хочу у зеркала, гдемуть
И сон туманящий,
Я выпытать – кудавам путь
И гдепристанище…
Вечерние поля в росе,
Над ними – вороны…
– Благославляю вас на все
Четыре стороны!
… В этот миря родилась –
Быть счастливою,
Нежной до потери сил.
Подруга, 1913
В стихах, посвященных «Але», наречие где, выполняя роль союзного слова, одновременно подчеркивает драматизм одиночества поэта, ищущего свое место в жизни, парадоксальность этой ситуации усиливается также рядами слов, вступающих в отношения контекстуальной антонимии: песни – заботы; хорошо – сироты, поем – кормимся. Ответ на вопрос где зачастую структурируется за счет новых символов и образов.
Не знаю, – где ты и где я.
Те же песни и те же заботы.
Такие с тобою друзья!
Такие с тобой сироты!
И так хорошо нам вдвоем –
Бездомным, бессонным и сирым…
Две птицы: чуть встали – поем,
Две странницы: кормимся миром.
1918
Так, уже в ранних стихотворениях поэта появляется стремление расширить свой мир (пространство) за счет ощущения полетности, движения ввысь. В цикле стихов «Разлука» (1921):
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу