Ольга Гиль - Зарубежная литература XX века. Учебно-методическое пособие

Ты такой золотой,
Как колос, слегка недозрелый, —
В нем блеск золотой загрубелый,
Белый, как дождь белый,
Который частит, не щадя,
По недораскрытым цветкам,
Сбившимся плотно в султаны
На толстых черных ветвях
Иллирийских низеньких яблонь.
Может ли мед источать
Тончайшее благоуханье,
Как кольца твоих волос?
Лицо твое краше дождя,
Покоящегося мирно
На белых медовых сотах,
Искрящего белый воск;
Кольца волос на лбу
Высветят черную тень.

Are you alive?
I touch you.
You quiver like a sea-fish.
I cover you my net.
What are you – banded one?

Ты жив?
Я трогаю тебя —
А ты дрожишь, как рыба.
Покрою я тебя своею сетью.
Ты кто? Один из тех, кого связал обет?

O wind, rend open the heat,
cut apart the heart,
rend it to tatters.

Fruit cannot drop
through this thick air —
fruit cannot fall into heat
that presses up and blunts
the points of pears
and round the grapes.

Cut the heat —
plough through it,
turning it on either side
of your path.

Распахни этот зной, ветер,
Режь на части жару,
Разорви ее в клочья.
Воздух такой густой,
И плоды не могут упасть —
Не могут упасть сквозь жару,
Что притупила
Концы спелых груш
И округлила
Ягоды винограда.

Режь этот зной,
Вспаши его, ветер,
Отбрасывая
По сторонам.

When you came, you were like red wine and honey,
And the taste of you burnt my mouth with its sweetness.
Now you are like morning bread,
Smooth and pleasant.
I hardly taste you at all for I now your savour,
But I am completely nourished.

Придя впервые, на вкус вы были,
Как красное вино и мед.
Я обожгла свой рот,
Вкусивши вашу сладость.
Увы, теперь вы кажетесь мне хлебом,
На вкус не чувствую я вас,
Я знаю хорошо, кто вы такой,
Я полностью сыта.

Cold, wet leaves
Floating on moss-coloured water
And the croaking of frogs —
Cracked bell-notes in the twilight.

Холодные, влажные листья
Плывут по зеленой воде —
воде цвета мха,
И от кваканья лягушек
Треснули колокольчики сумерек.

I
Эта песня дадаиста
сердцем истого дада
стук в моторе не беда
ведь мотор и он дада

граф тяжелый автономный
ехал в лифте невредим
он мизинец свой огромный
оторвал и выслал в Рим

лифт за это
вот беда
сердцем больше не дада

вода нужна всегда
прополощи мозги
дада
дада
отдай долги

II
эта песня дадаиста
ни опти ни пессимиста
он любил мотоциклистку
ни опти не пессимистку

муж негаданно-нежданно
обнаружив их роман
в трех шикарных чемоданах
выслал трупы в Ватикан

не крути с
с мотоциклисткой
ни с опти ни с пессимисткой

воде нужны круги
мозги твоя еда
дада
дада
отдай долги

III
песенка мотоциклиста
дадаистого душой
потому и дадаиста
что в душе дада большой

змей в перчатках и белье
закрутил в горячке клапан
и руками в чешуе
римский папа был облапан

и скандал
был большой
проклял он дада душой

мозги не стой ноги
мозги одна вода
дада
дада
чулки туги

К соседям отправился доктор Бретон
в такую дурную погоду притом
что на дороге свалился в межу
вот только где не скажу

Филипп Супо не долго томился
в понедельник родился
во вторник крестился
в среду женился
в четверг простудился
в пятницу причастился
в субботу угомонился
в воскресенье зарыли этого типа
такова жизнь Супо Филиппа

Слон принимает ванну
три поросенка спят
такая странная-странная
сказочка про закат

Где только что шумели карусели,
Наяривал гигантский граммофон,
Сияли фонари со всех сторон,
Афиши и названия пестрели,

Где собирались толпы у киосков
И зазывалы звали их войти,
Куда лежали праздные пути
Мужчин и женщин, старцев и подростков, —