Сергей Кавтарадзе - Анатомия архитектуры. Семь книг о логике, форме и смысле

Поскольку конструкции на четырех опорах легко составить вместе, рядами куполов на парусах иногда перекрывали базилики. Однако главное предназначение этой конструкции иное. Она стала ядром так называемой крестово-купольной системы , с применением которой построено большинство православных храмов по всему миру. Это вовсе не крест на куполе, как думают некоторые экскурсоводы, а крест в плане здания. (Кстати говоря, для людей, разбирающихся в архитектуре, кажущиеся скучными черно-белые чертежи планов здания – это вовсе не очертания пола, а схема того, как работают перекрытия.)

Если уложить крест-накрест, как мы уже делали, два цилиндрических свода, то в месте их пересечения можно поставить не только крестовый свод, но и купол на парусах. Добавив цилиндр барабана, мы получим знакомые очертания, почти одинаковые в странах, унаследовавших византийское толкование веры. Обычно эта конструкция существует не сама по себе, а встроена в квадратное или прямоугольное здание (тогда она называется вписанный крест ). Образовавшиеся по углам пространства можно перекрыть крестовыми сводами (пониженными или той же высоты), половинками крестовых сводов или такими же, только меньших размеров, куполами на парусах и барабанами. В последнем случае получится так популярный в России пятиглавый храм. Интересно, что крестово-купольная система в принципе позволяет обходиться без сплошных стен. Основную нагрузку несут на себе свободностоящие столпы внутри здания и встроенные в наружные стены опоры. Можно сказать, что, если бы понадобилось, церкви в России тоже могли быть украшены огромными витражами.

Рис. 2.35. Купол на парусах (с барабаном) как центр крестово-купольной системы [67]

Нетрудно заметить, что православные храмы менее вытянуты вдоль главной оси, чем католические базилики, хотя в обоих случаях пространство делится на нефы. Это следствие двух различных литургических концепций: у католиков – торжественное шествие; у православных – молитвенное предстояние. По той же причине первоначально низкая (вроде перил) алтарная преграда на Западе осталась прежней, зато в России постепенно развилась в высокую стену иконостаса, перед которой стоят простые прихожане, в то время как клирики священнодействуют за Царскими вратами.

Рис. 2.36. Церковь Ильи Пророка. Центральный купол. 1647–1650 гг. Ярославль, Россия [68]

Искусство выкладывать арки и своды развивалось тысячелетиями, но оборвалось очень резко – в XX веке, с повсеместным внедрением новых строительных технологий. Криволинейные конструкции, разумеется, применяются и сейчас, но теперь они редко выкладываются из клиновидных камней. Гораздо проще отлить нужную форму, уложив арматуру в опалубку. Впрочем, купол из железобетона все же остается куполом, наделенным прежним коварством сил бокового распора и тем же символическим потенциалом. Компьютерные программы, помогающие рассчитывать прочность плоских конструкций, и сегодня не применимы там, где проектируются арочные очертания, и архитектор (чаще инженер), забывший об этом, рискует жизнями посетителей своих построек. В то же время и для нас, людей третьего тысячелетия, своды и купола, из каких бы современных материалов они ни были сделаны, остаются прообразом «небесной сферы», защищающей, укрывающей, собирающей и объединяющей.

В первой книге, да и отчасти во второй мы говорили преимущественно о языке архитектуры. Как будто само здание или его автор что-то хотят нам сказать. Однако в искусстве, как в любви, слов недостаточно. Нужны чувства.

Архитектура – посредник между нами и неохватной природной средой. Человеческое тело слишком мало, чтобы быть сомасштабным природным просторам. А здание – удобный медиатор. Мы чувствуем его размеры, так как оно построено для нас. Когда оно встраивается в пейзаж, то дает нам меру отсчета и мы, люди, уже не выглядим песчинками, затерянными в огромном пространстве. То, что мы видим – от горизонта до горизонта, – становится постижимым, вмещается в сознание и в чувства.