Сергей Кавтарадзе - Анатомия архитектуры. Семь книг о логике, форме и смысле

Эстетику этих необычных зданий многое роднит с философией Деррида. Внутренние пространства плавно переходят во внешние и, учитывая огромные размеры композиций, внешними, по существу, и являются. Гладким стенам чужда идея различения собственно объема и внешнего декора, и не только в силу верности заветам модернизма. Принцип построения фрактала не допускает и мысли, что именно с изменением масштаба некая форма перестает быть просто украшением и становится частью монументальной композиции. Природное здесь сливается с рукотворным – и в силу размеров, и потому, что обтекаемые формы родственны биологическим по природе (именно к ним пытаются применить термин «органи-тек»). В этом причина того, что архитекторы, работающие в данном направлении, стараются избегать разговоров о защите окружающей среды. Их здания и так экологичны, насколько возможно, но авторы не хотят делать из этого манифест. Кстати, такие зодчие, как правило, аполитичны, поскольку считают, что в современном мире все спуталось и коммунисты ведут себя как капиталисты, а капиталисты строят социализм.

Однако почему все-таки «супрематизм», пусть и с приставкой «транс…», означающей преодоление или следующий этап? Вспомним, из чего исходили и к чему стремились Казимир Малевич и его последователи. Мир представлялся им единым и почти совершенным, таким же, как когда-то Платону. А избавиться от «почти» и прийти к абсолюту он должен был в том числе и стараниями художников с архитекторами. Примеры этого и отражают их знаменитые абстрактные композиции.

Рис. 7.4.49. Многофункциональный комплекс Galaxy SOHO. Архитектор Заха Хадид. 2009–2012 гг. Пекин, КНР [378]

Нечто общее с такой философской позицией можно найти и в рас сматриваемых нами проектах. Их сложные формы – это фракталы, а значит, они, прежде всего, свидетельствуют о единстве мира, точнее, о том, что, в каком бы масштабе мы на мир ни смотрели, от субмолекулярного до межгалактического, он оказывается выстроенным и действующим по одним и тем же законам. В нем нет непроницаемых границ и даже незыблемых пар противоположных друг другу понятий. А странные аттракторы – это примеры того, как даже самые хаотические процессы могут в пределе стремиться к гармонии, не к мертвой стабильности остановленной жизни, но к динамическому равновесию сложных и работающих саморегулирующихся систем.

С супрематизмом, равно как и с родственным ему творчеством группы «Стиль», новую архитектуру роднит еще одна черта. Эти проекты не являются просто замкнутыми в себе художественными композициями, но в любой момент готовы к экспансии. Уже при реализации они кардинально меняют ландшафт, однако их вектор развития в потенциале направлен на большее. Каскадами фракталов или сетью плавных кривых они готовы приводить к гармонии системы любых масштабов – городба, континенты, планеты и галактики. Возможно, вновь, как в эпоху Возрождения или во времена авангардизма, архитектура подходит к особой фазе своего развития, когда зодчий перестает быть простым оформителем, но чувствует себя соавтором Творца, способным участвовать в процессах вселенского масштаба. Правда, о Творце сегодня говорят только в храмах, математические выкладки ученых получаются стройными и без него. Зато есть законы природы, и современные архитекторы так же стремятся достойно встроиться в определяемую этими законами картину мира, как их ренессансные коллеги когда-то стремились не навредить божественной гармонии. Ведь компьютеры, которые теперь так широко используются, ничего не проектируют сами; они лишь помогают вычислить должные линии, уже заложенные математическими, а значит – универсальными, господствующими над Вселенной формулами.

В 1915 г. Казимир Малевич представил свои абстрактные произведения на выставке «0, 10» в Петрограде (сейчас Санкт-Петербург). Это было революционное выступление, выковавшее абсолютно новые формы экспериментального поиска и экспрессивности.

Я начала интересоваться этими работами в 1970-е гг., во время учебы в Школе Архитектурной ассоциации в Лондоне. Думаю, что в те годы красноречивая экономическая ситуация на Западе способствовала появлению у нас тех же амбиций, что и у русских художников начала XX века: мы стремились применить радикально новые идеи для оздоровления общества.

Рис. 7.4.50. Летний павильон галереи «Серпентайн». Архитектор Тоёо Ито. 2002 г. Лондон, Великобритания [379]