Мир авиации 2001 альманах

Превосходство немцев в воздухе было подавляющим. СБ 125-го полка летали без истребительного прикрытия и ежедневно несли потери. «28 июня при подходе к цели зенитки выбили мне правый мотор, я уже не мог удерживаться в строю, начал отставать и остался один… появилась четверка «Мессершмиттов». Стрелок начал отбиваться… три истребителя развернулись и ушли — может, горючее у них кончалось.,4 один остался и начал нас лупить. Зашел сперва спереди сверху, потом — снизу. Потом встал рядом, крыло к крылу, так близко, что я даже морду летчика увидел, И пальцем мне показывает: давай, мол, прыгай, Я ему соответствующим знаком: нет. Тогда он заходит сзади, бьет, и я замечаю, что стрелка перестал слышать. И «Мессершмитт» начинает атаковать нас уже безнаказанно. Очереди бьют по бронеспинке — аж зубы стучат…

Я у поврежденного двигателя выключаю зажигание и тяну к аэродрому. И только подходим — вижу: прямо на пути высотка… Я тогда запускаю поврежденный мотор, перепрыгиваем ее — и на брюхо. Я вываливаюсь за борт, штурман через свой люк вылезает, На моторах масло дымится, весь фюзеляж в пробоинах — около трехсот штук их потом насчитали, и не загорелись ведь! Подходим к стрелку, а он весь изрешеченный. Мне после этого вылета морда того немца часто снилась».

К 1 июля 1941 года 125-й полк остался практически без матчасти и убыл в Казань получать Пе-2.

«Под Новый год, 30 декабря 1941 года, дали задание вылететь в одну из деревень на спиртзавод. Колхозники как узнали, что я в Ленинград лечу, сразу продуктами меня стали загружать. Дали четыре каравая домашнего хлеба, мешок свеклы, бочонок квашеной капусты, три мешка картошки, лук. Все это загрузили в самолет. С таким грузом и разбег увеличился — взлетал прямо из ворот спиртзавода, рабочим перед этим объяснял, как надо самолет за крылья и хвост держать, когда их отпускать надо. Прилетел в Левашово, сел, и в этот момент немцы налетели и бомбят. Бомбы падают сериями — и все они рвутся по бокам от моего самолета.

Комполка Сандалов увидел, сколько я всего привез, говорит: «Ну, теперь только тебя будем в эти рейсы посылать!» Стали готовить праздничный ужин. Каждому понемногу накладывали — по две картишки, по ложке квашеной капусты, по одной свекле и куску хлеба. На праздник к нам приехали артисты, они тоже сели с нами ужинать. Мы с Павкиным сидели рядом с Шульженко. Она, видно, очень голодная была, потянулась сразу за картошкой, а Патин отодвигает от нее тарелку и говорит: Сначала пой!» И так, как она пела в тот вечер, я уже никогда больше не слышал».

В феврале 1942 г. в Сарожу вернулась основная группа полка, потерявшая в ходе боев все, кроме одного, самолеты. Отправились в Казань за новыми «Пешками». Однако, уже приняв их, получили приказ: Пе-2 сдать и убыть в Монино для переучивания па новую матчасть — американские бомбардировщики В-25.

К моменту’ прибытия полка в Монино там уже находились проходившие переучивание на 15–25 37-й и 16-й бап. После освоения машины все три полка образовали 222-ю авиадивизию. Осенью 1942 г. в командование полком вступил С. А. Ульяновский.

Недолго пробыв в ВВС, 222 авиадивизия переходит в АДД. Сразу изменилась и специфика работы: летать теперь приходилось ночью, на большие расстояния… В таких условиях слаженность работы всего экипажа имела решающее значение.

Вечером 23 марта 1943 года четыре экипажа 125-го АП ДД вылетели на бомбардировку ж/д узла Вязьма. «Облачность — сплошная, а должна была вылетать молодежь. Я спросил разрешение у Ульяновского вылететь первым, определить воздушную обстановку и тогда только дать команду на вылет остальным. Взлетел. Зашел на Вязьму с запада, высоту набрал побольше. Я знал, что у немцев там звукоуловители стоят, задал двигателям разные обороты, чтобы звук был похож на тот, что дают немецкие моторы. Перед узлом стал снижаться, и бомбы бросали с малой высоты… Сначала немцы молчали, но когда на путях возникла большая вспышка, начали по нам лупить со всех сторон. Зажглись прожектора — в кабине светлее, чем днем, стало. Ушли в облака, а там — обледенение. Даешь газ моторам, а само лет все равно и дет со сни жением, и здоро во его колотит. Вдруг штурман кричит: «Елки!» Оказывается, ему по стеклу штурманской кабины макушка ели хлестнула». Меняя угол установки лопастей винта и подавая на кромки лопастей спирт из антиобледенительной системы, кое-как удалось подняться…

«Ни один привод поймать не можем. Выпускающаяся антенна оборвалась, радиокомпас не работает. Но штурман вывел в район аэродрома…