Вадим Россман - Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Такая связь с глобальными метанарративами осуществляется не только за счет знаков и символов технического прогресса и глобальной экономики, но и за счет акцентации мировых связей и архитектурных аллюзий и аллитераций, отсылающих к важнейшим историческим центрам древности, с которыми преемственно связаны ценности и достижения мировой цивилизации – чаще всего Рима, Иерусалима или Мемфиса. Это создает многослойную семиотику урбанистического пространства.

Национальные столицы ориентированы, таким образом, не только вовнутрь, но и вовне. Они не удовлетворяются символической замкнутостью на самих себе, а представляются символически разомкнутыми и открытыми окружающему миру культурных смыслов и цепочек преемственности.

Именно в русле такого многоэтажного символизма можно интерпретировать сильное присутствие масонской символики в градостроительных планах Санкт-Петербурга, Вашингтона, Бразилиа и Канберры.

Известный немецкий историк Карл Шлегель, один из пионеров сближения истории, географии и градостроительства в современной науке, назвал Санкт-Петербург русской «лабораторией современности», имея в виду роль этой новой столицы в освоении Россией идеологии модернизма и западного Просвещения (Schlögel, 1988). Но исторически претензии новой российской столицы простирались гораздо дальше. Российские историки Григорий Каганский и Леонид Мацих блестяще продемонстрировали важность масонской символики в петровских и павловских планах Санкт-Петербурга (Каганов, 2004; Мацих, 2011). Масонские концепции о лестнице прогресса человечества воплотились в идеях наследования Санкт-Петербурга городу Святого Петра. В этой перспективе Петербург не просто делает России прививку европейского прогресса, но и становится вестником современности и одним из важнейших ее глобальных узлов.

На масонскую символику в планах, концепции и в архитектуре Вашингтона указывает множество авторов (Ovason, 2002; Pinto, 2007). Этой масонской символикой согласно их интерпретации пронизан весь центр города и его центральные фигуры и магистрали. Нужно сказать, однако, что идея о наличии масонского градостроительного плана американской столицы многими также не менее горячо оспаривается.

Магический символизм Бразилии, отсылающий к египетскому Мемфису, напротив, признается во множестве популярных и академических работ. Известно, что президент Кубичек в 30-е годы путешествовал в Луксор и был чрезвычайно впечатлен египетской храмовой архитектурой. Вполне вероятно, что эти египетские вдохновения нашли свое отражение в планах Бразилии. В связи с этим чаще всего обращают внимание на птицу ибис в плане города и на солнечную ориентацию и символизм в здании бразильского Конгресса, построенного по модели храмового комплекса Абу-Симбел в Египте: восход солнца между двумя зданиями совпадает с днем рождения республики. Некоторые комментаторы также находят архитектурные цитаты из пирамиды фараона Джосера в одном из административных зданий, а также геометрические цитаты и отсылки к пирамиде Хеопса в здании национального театра (Kern, Pimentel, 2001). Мемориал Кубичека, одна из важных достопримечательностей города, построен в виде саркофага из черного мрамора, еще одна египетская цитата.

Были ли эти египетские цитаты связаны с масонством – остается открытым вопросом, но город продолжает привлекать любителей всего таинственного. Так представители движения Нью Эйдж облюбовали одну из площадок и часто и охотно организуют здесь различные праздники и прочие мероприятия. Мы уже упоминали также и о католической легитимации строительства нового города в нашем описании предпосылок и идеологии переноса столицы в Бразилии: это благословенный город, ставший предметом прорицаний и пророческих сновидений.

Масонские планы и вдохновения, вероятно, были не чужды и градостроительным планам других спланированных столичных городов. Так, историк Питер Праудфут посвятил этому вопросу небольшую, но весьма обстоятельную книгу «Тайный план Канберры», где обсуждаются масонские аспекты и архитектурные решения в австралийской столице. Праудфут подробно описывает замыслы и масонские концепции главного архитектора австралийской столицы Уолтера Гриффина, а также историческую и политическую подоплеку его архитектурного мировоззрения (Proudfoot, 1994).

Не менее настойчивы, но несколько менее убедительны повествования о масонском замысле и символизме Астаны (Земля, 2012).