Вадим Россман - Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Решение о местонахождении столицы было принято в результате переговоров и компромисса с южными штатами (Residence Act of 1790). Александр Гамильтон вынес на обсуждение законопроект о принятии федеральным правительством на себя долгов штатов. Эти займы были сделаны в связи с американской революцией. Южные штаты не хотели брать на себя бремя этих долгов, так как, с их точки зрения, инициатива их получения и основные преимущества были получены северными штатами. Но одновременно они категорически возражали против учреждения федеральной столицы на территории Севера. В результате компромисса Гамильтона и Медисона – последний представлял в данном случае южные штаты – было принято решение о размещении столицы на территории Вирджинии, штата, который относился к историческому Югу. В обмен на эту любезность южные штаты согласились на то, что федеральное правительство примет на себя бремя дискутируемого долга.

Идея нейтральности столицы была вписана в контекст системы балансов и противовесов, на которой построена государственная жизнь США. Сами города и их различные функции воплотили идею баланса и противовесов в самом функционировании государственной машины.

Перечислим несколько из тех балансов и противовесов, на которых зиждется американская политическая и социальная система: баланс монархического, аристократического и демократического принципов, которые воплощены в президентской власти, сенате и палате представителей (идея, заимствованная отцами-основателями у Монтескье, который, в свою очередь, взял ее у Аристотеля); баланс власти штатов; компромисс между Севером и Югом, то есть северными и южными штатами; баланс власти различных городов, прежде всего самых крупных городов страны, которые в прошлом были политическими столицами и могли претендовать на эту роль, Нью-Йорка и Филадельфии.

Другими словами, всеобъемлющая система сдержек и противовесов должна была распространиться также и на всю урбанистическую систему. Этим целям баланса служила не только вновь созданная система институтов, но и сам план города и опорные точки его архитектурного плана (треугольник исполнительской, законодательной и судебной власти, который определил геометрию Вашингтона).

Вашингтон создает новый тренд в развитии столиц, своего рода столицу нового поколения, не похожую ни на столицы универсальных империй, ни на отчужденные столицы деспотических государств, ни на крупные моноцентричные европейские столицы. Задача этой столицы состоит в репрезентации нации, примирении различных интересов составляющих федерацию штатов.

Этот же принцип распространяется на столицы штатов и федеративных земель в США, Канаде и Германии. Столицей Калифорнии становится небольшой городок Сакраменто, столицей Техаса, где находятся три из десяти крупнейших американских городов, – Остин, столицей Флориды – Теллахасси.

Вашингтон уже давно не является – и вряд ли когда-то был – просто деревней на Капитолийском холме как его себе представляли отцы-основатели. Это город и регион с процветающей экономикой, с одним из самых высоких уровней дохода в США (Corey, 2004: 66–69). Тем не менее фундаментальные принципы нейтральности столицы остаются незыблемыми. Американский национализм носит гражданский характер, и национальная гордость американца относится именно к устройству политических институтов, в том числе и института столицы.

Иначе ставится проблема представительства нации в столице в унитарных государствах. Нейтральность и равное представительство интересов всех членов нации здесь не столь актуальны, как репрезентативность собственно столицы для жизни нации. В то время как во многих федералистских государствах столичная жизнь изъята из гущи народной жизни, из жизненного мира мегаполиса, из собственно урбанистического праксиса и заточена в административную башню из слоновой кости, столичная жизнь в унитарных государствах, как правило, сосредоточена в самой гуще городской жизни. Структура столицы во многом зависит, таким образом, от нормативных критериев представительства.

Вопрос, мне кажется, также состоит в мере дезинтегрированности и отчужденности столицы от жизни страны. Столица по мере развития создает экономические оазисы, специфичные для публичной деятельности и нужд государства. Она постепенно и естественным образом интегрирует их в свою особую экономику и служит естественным полюсом, притягивающим к себе определенные формы бизнеса и деловой активности. Мы уже кратко описали их в обсуждении оптимальных размеров столицы.