Знание-сила, 2002 № 10 (904)

И тут на помощь приходят поклонники того или иного писателя (так называемые фэны). У них есть преимущество перед писателем: их много. Для одного человека составление достаточно полного словаря языка писателя (или хотя бы истолкования терминов) – задача почти неподъемная. А для двух-трех десятков (если есть некий координатор) – вполне возможная.

Чтобы послужить материалом для словаря, творчество писателя должно отвечать нескольким критериям. Во- первых, оно должно достаточно подробно описывать фантастический мир (в противном случае может оказаться недостаточно материалов для словаря). Во-вторых, оно должно собрать вокруг себя достаточно большое количество поклонников, то есть являться культовым – для определенной группы читателей.

Обычно работа начинается либо со списка персоналий, либо, скажем, со списка планет, инопланетной флоры и фауны и т.д. Такой словарь вполне может составить и один человек; известны словари персоналий – по произведениям Л.М. Буджолд и А. и Б. Стругацких, словарь фантастических терминов (по текстам А. Сапковского и К. Булычева), флоры и фауны (по Стругацким) и др.

Чаще всего такие словарики остаются на любительском уровне и либо не публикуются, либо появляются в так называемых фэнзинах (любительских журналах, чаще всего посвященных фантастике или фэнтези), или в Интернете. Если такой словарь появляется на официальном сайте писателя или на пиратских компакт-дисках – это можно считать признанием.

Следующим шагом в развитии «фэновских» словарей являются словари энциклопедические, то есть охватывающие не определенную область созданного писателем мира, а по возможности весь этот мир. Такие словари могут быть даже изданы отдельной книгой («Миры братьев Стругацких: Энциклопедия» и «Толкин и его мир: Энциклопедия»).

При составлении такого словаря первый вопрос – отбор терминов для описания. Составление полного словаря языка писателя, конечно, тоже возможно, но тогда результатом будет скорее толковый, нежели энциклопедический словарь. Основой словаря может быть, например, ономастический слой произведений (имена и названия), как было сделано в «Миры братьев Стругацких: Энциклопедия», или социально-исторический («Стругацкие: комментарий для генерации NEXT»); эти два начала могут пересекаться.

Это подход объективный, при котором составители сознательно определяют круг рассматриваемых ими понятий. Возможен и субъективный подход, при котором «исчерпывающей полнотой описания сознательно пренебрегают, ибо она не сочетается с личным представлением о мире». Пример такого словаря – «Толкин и его мир: Энциклопедия». Это попытка взглянуть на мир глазами его обитателей, «попытка представить, как бы стали описывать свой мир они – о чем говорили бы пространно, о чем упомянули бы мимоходом, а о чем и вовсе бы умолчали». И наверное, не только за многочисленные ляпы в определенных кругах этот словарь именуют «глюч ником»…

Существуют и словари вымышленных языков – двуязычные и толковые. Например, известны русско- синдаринский и русско-квенийский словари (а также синдаринско-русский и квенийско-русский) – по языкам, созданным Толкиным; клингоно-английский словарь.

Итак, существуют словари, описывающие «первичную реальность» (ту, в которой все мы или по крайней мере большинство – живем). Существуют словари, описывающие реальность вторичную – мир, созданный воображением того или иного писателя. Но и эта реальность существует вне словаря. Но есть и третий род словарей: описывающих реальность «третичную» – ту, которая не существует вне словаря. Сразу вспоминается, конечно, «Хазарский словарь» М. Павича. Есть и другие справочники, описывающие «третичную реальность», например комментарий к утерянной рукописи: П. Корнель. «Пути к раю».

Правда, возникает вопрос, насколько эта «третичная реальность» третична – произведения эти основаны в какой-то степени на реальности «первичной»: хазары все-таки существовали, а в «Путях к раю» встречаются многочисленные отсылки к реальным местам и литературным произведениям (впрочем, и к вымышленным тоже). Такое смешение, с одной стороны, придает достоверность «третичной реальности», а с другой – делает нашу, первичную реальность не совсем реальной, расплывчатой, чем-то схожей с миражом… Вы никогда не пробовали искать сборник Верблибена в библиотеке? Незабываемое занятие… А находить?

Но не исключено, в принципе, и создание словаря «третичной реальности», основанного на «произведении», далеком от нас. А может быть, и словаря «четвертичной реальности» – например, переплетенной стопы белой бумаги, – каждый воображает себе свой собственный словарь, сколь угодно далекий от реальности… Или просто словник бессмысленных слов («вейник», «глокий», «зелюк», «куздра»), а определения им изобретает сам читатель…