Знание-сила, 2004 № 10 (928)

1 — рабочая полость цилиндра; 2 — каталитическое (цинк с сурьмой) сопротивление-нагреватель; 3 — насос-дозатор; 4 — газопровод; 5 — реактор: б — электрезапал

Тем временем теоретики проанализировали рабочий процесс в предположении, что воду удастся расщепить. Оказалось, что он осуществим при условии очень быстрого отвода тепла из реактора. Но процесс теплопередачи сравнительно медленный. Это, видимо, учитывал Марсоль, говоря об отсутствии пара.

— Вы, — спросил, понаблюдав наши работы, А. И.. — видели в рекламе двигатели Марсоля?

— Нет, возможно, они просто засекречены.

— Тогда обратитесь в ГРУ. Я договорюсь с полковником Треховым.

Полковник — образец рафинированного интеллигента — начал с грубой правды жизни:

— Давайте гарантийное письмо об оплате. За хорошие деньги получите исчерпывающую, надежно проверенную информацию. Возможно, организуем спецоперацию. За среднюю плату получите то, что у довольно безалаберных французов плохо лежит. Можете получить даром то, что есть случайно в наших архивах. Пошарю из уважения к Эйдису. Но не взыщите: за достоверность не ручаюсь.

— Как, — возмутился я, — национальная задача...

— Национальная, конечно, но ни в одном постановлении ЦК и СМ нас нет. А у нас финансирование целевое. Минфина боимся больше, чем ФБР и прочих мастеров тайных дел.

— Не берите в голову, — не дослушав доклад, сказал Эйдис. — Трехов просто цену себе набивает, а за душой, небось, нет ничего. Сами решайте.

Предложения валились на нас, как из рога изобилия. Кое-что проверили. Вдруг, как гром среди ясного неба, сообщение ТВ: профессор И.Л. Варшавский (ФНИКТИД) ездит по Москве на своем «Москвиче», заправляемом водой и алюминиевыми кубиками! Ясно: как-то победил проклятую пленку. Надо немедленно привлечь его к нашим работам. Но со мной он разговаривать не захотел. Так же и с моим начальством.

— Сами решайте, — ответил на мою просьбу силой заставить (такая возможность тогда была) строптивого ученого нам помочь.

Сначала все кажется просто: налили в алюминиевую кружку воду, накрыли ее газосборной воронкой, внутреннюю поверхность поцарапали напильником. Какие-то пузырьки всплывали, но поджечь газ у выхода воронки не удаюсь

— Нет там никакого водорода, — утверждали скептики.

— Есть, — возражали оптимисты,

— но мало, потому и не видно пламя.

Насверлили под водой килограмм стружки. Она нагрелась, из воронки валил пар. В его облаке искрили четыре автомобильные свечи, но желанный взрыв или хоть маленький оранжевый огонек не наблюдался.

— Стружка — ерунда, давайте вольем в воду расплавленный алюминий.

— Нет, лучше смоем пленку с проволоки кислотой.

Предложения множились, многие проверены в опытах. Наконец, привезли давно заказанную алюминиевую пудру, один из ингредиентов гитлеровских зажигалок. На упаковке красная надпись: «Взрывоопасно!» Этот порошок сыпали в холодную, горячую, подкисленную, щелочную воду — водород не обнаружили.

— Только из-за несовершенства измерений, — заявили прибористы.

К реактору приладили целую систему газоанализаторов. После долгих хлопот систему наладили. Если водород будет, его обнаружим, как бы ни прятался в клубах пара. Всыпали в воду горячую пудру. Негромкий хлопок — из лопнувшей трубки струя пара ударила в лицо механику. Душераздирающий крик, толкотня товарищей, пытающихся помочь, свист пара, наконец вздох облегчения: ожог щеки, а глаз, к счастью, не задет. Повезло. Именно в этот миг — звонок городского телефона:

— Полковник Трехов. Приезжайте, есть кое-что. Можно пока без гарантийного письма.

Мне показали канцелярскую папку, набитую вырезками из газет и журналов, телеграммами, машинописными и даже рукописными бумагами, хорошими и плохими фотографиями, обрывками фото- и кинопленок, рисунками. Но никаких теоретических конструктивных или технологических рекомендаций. Ни одной цифры или формулы. Не оказалось и информации о проведенных экспериментах, даже самой общей типа «предположения подтвердились».

— Коротко, — сказал Трехов, — Ж. Марсоль, видимо, дельный работник: его постоянно переманивали солидные фирмы всякий раз с большим повышением. Нигде после окончания Высшей политехнической школы не задержался более года. Последние три года руководил особо засекреченной лабораторией военного министерства. У него 11 патентов, 26 опубликованных научных трудов. Все засекречены. Официально женат четыре раза. Все жены, их родители и новые мужья — преподаватели или научные сотрудники втузов. Последняя жена — доцент Высшей политической школы и зам. мужа в лаборатории. Все четверо детей (только младший — сын последней жены), а также теща, еще какие-то родственники жили вместе с изобретателем в приличном особняке в аристократическом предместье Парижа. В первый уикенд после опубликования патента на ваш любимый двигатель изобретатель, его жена, тесть (профессор Сорбонны), все дети, 1увернантка, шофер-охранник погибли в автомобильной катастрофе по пути на пляж. Следующей ночью сгорели дотла лаборатория и вилла «Марсоль». Погибли дежурный экспериментатор, семеро охранников и трое пожарных. Вскоре по разным причинам умерли бывшие жены, их мужья и некоторые родственники, а также студенты, выполнявшие проекты под их руководством. Последняя жертва — куратор лаборатории от военного министерства. Уцелевшие сотрудники эмигрировали неизвестно куда. Рукописи всех связанных с Марсолем людей изъяты из издательств следователями.