Знание- сила, 2006 № 05 (947)

— В этом гроте Тиберий развлекался с мальчиками и девочками, которых потом душил.

— По этой дороге, что вела вдоль обрыва, Тиберий нередко бродил с каким-нибудь ученым мужем и, если ему не нравились слова собеседника, по приказу императора беднягу сталкивали в море.

Рассказы о пороках Тиберия восходят к римским историкам Светонию и Тациту, писавшим спустя несколько десятилетий после смерти императора. Вот что сообщал, например, Гай Светоний Транквилл, любитель анекдотов и пикантных историй, автор "Жизни двенадцати цезарей":

"Дня не проходило без казни, будь то праздник или заповедный день: даже в Новый год был казнен человек. Со многими вместе обвинялись и осуждались их дети и дети их детей. Родственникам казненных запрещено было их оплакивать. Обвинителям, а часто и свидетелям назначались любые награды. Никакому доносу не отказывали в доверии" {пер. М. Гаспарова).

А Тацит, благороднейший Тацит, известный своими трезвыми, критичными оценками, лаконично говорит о Тиберии, но что? "Он был отвратителен своей жестокостью, и под конец он с одинаковой безудержностью предался преступлениям и гнусным порокам, забыв о стыде и страхе и повинуясь только своим влечениям" (пер. А. Бобовича).

Однако эти обличительные тирады вызывают большие сомнения. И вот почему.

Тщательные разыскания показали, что в эпоху Тиберия, а правил он двадцать три года, римский сенат выносил в среднем по два смертных приговора в год. Так ли уж это много?

Полвека назад шведский писатель Аксель Мунте вступился за "оклеветанного императора", напоминая, что никто из современников Тиберия, даже его враги, нс сообщал ничего об оргиях и его пороках.

"Даже падкий на сплетни Ювенал говорит о "спокойной старости" императора, проведенной на острове в окружении друзей и звездочетов. Он удалился на Капри, когда ему было 68 лет. Поселившись на острове, император жил в полном уединении — старик, властитель, уставший править неблагодарными подданными, разочарованный идеалист, надломленный человек с сердцем, преисполненным горечи".

У оклеветанного императора нашлись и другие адвокаты.

Август

Действительно, реальный Тиберий (42 год до новой эры — 37 год новой эры) был совсем не похож на персонажа Светония и Тацита. Строго говоря, его нельзя назвать императором, писал немецкий историк Эрнст Корнеман. Согласно закону, дарованному Римскому государству Августом, его преемник, Тиберий, был лишь принцепсом — "первым среди равных". Сенат не раз предлагал Тиберию именоваться "августом", но тот неизменно отказывался.

В отличие от Цезаря и Августа, Тиберий испытывал отвращение к неумеренным похвалам и почестям — особенно, когда речь заходила о нем самом. Он был слишком умен и образован, чтобы дать ослепить себя лести. Это человек трезвый, рассудительный, справедливый и замкнутый. Его нелюдимость часто принимали за надменность. Он был робок и мечтателен, скептичен и желчен; он не спешил отвечать на нападки противников. Те же считали его коварным интриганом, затаившимся злодеем. Любой его поступок, каждое слово и жест толковали превратно. Даже его приемный отец, Август, недолюбливал юношу, принимая его рассудительность за строптивость, возможно, потому что чувствовал себя порой выскочкой рядом с пасынком, отпрыском древнего патрицианского рода Клавдиев.

Всю жизнь Августа заботило, кого назвать своим наследником. Он примерял. по силам ли тяжкое бремя власти то одному, то другому из родичей. И только Тиберия долго не принимал в расчет.

Единственным ребенком Августа была дочь Юлия, поэтому он попытался устроить ее брак, решив, что наследником станет зять. Лишь когда один за другим умерли два зятя, Август вспомнил о Тиберии. К тому времени тот был женат, и его супруга ждала второго ребенка. Ничтоже сумняшеся император велел им развестись, а Тиберию — жениться на овдовевшей Юлии.

Так тридцатилетнему Тиберию пришлось расстаться с женой, хотя с ней он был счастлив. Этот поступок Августа роковым образом повлиял на личность Тиберия, его характер и поведение. В дом Тиберия словно спустилась тьма; отныне ничто не радовало его здесь; ничто не согревало. Всеми силами он стремился покинуть дом и вскоре отправился покорять Германию.