Знание-сила, 2007 № 09 (963)

Все эти метафоры «ночных размышлений» робота и извлечения им «уроков во время сна» не случайны. Обсуждая в журнале «Science» результаты этих экспериментов, нейролог Криштоф Адами первым обратил внимание на сходство использованного его авторами алгоритма «самообучения» робота с человеческими снами и предположил, что аналогичный алгоритм может позволить роботу не только «познать себя», но и, например, «познать» новую, незнакомую ситуацию или местность, всякий раз моделируя «во сне» встреченные «днем» трудности и наилучшие пути их преодоления.

Эта мысль была с энтузиазмом подхвачена другим известным ученым Расселом Кондуитом. Он отметил, что результаты «андроидного» эксперимента совпадают с данными современной науки, согласно которой у людей за время сна тоже улучшается способность к последующему выполнению моторных и визуальных заданий, и это, возможно, связано с бессознательной обработкой дневных впечатлений и размышлений в процессе сновидений. Но человеческие сновидения, — напомнил Кондуит, — отличаются от «снов робота» причудливой и случайной комбинаторикой событий в пространстве и времени, которая, судя по всему, как раз и позволяет более эффективно («творчески») искать наилучшую стратегию действий, нежели метод «проб и ошибок» в реальных действиях.

Отвечая Кондуиту, авторы эксперимента заметили, что суть их алгоритма сводится к созданию возможности проверки нескольких конкурирующих теорий с помощью «мысленных экспериментов». По ходу этого процесса промежуточные представления робота о себе ничуть не менее искажены и причудливы, чем отражения действительности, возникающие в сновидениях людей. И если в снах людей тоже происходит борьба конкурирующих представлений, как считают некоторые ученые, то, быть может, и эти сны в той же мере «не беспорядочны», как и «сны робота». Как бы то ни было, можно надеяться, что по мере усложнения компьютерных алгоритмов «сны роботов» будут все больше приближаться к человеческим снам, и тогда «заглядывание» в компьютер робота позволит понять, что происходит во время сновидения в мозгу человека.

Иосиф Гольдфайн

Мы придумали эту рубрику для того, чтобы предоставить ученому возможность выступить на страницах нашего журнала в несвойственной ему как профессионалу роли: литературного критика, бытописателя, искусствоведа или представителя далеко не смежной с его обычными занятиями науки. Вот этот последний случай мы и хотим вам сегодня продемонстрировать. Ученый-естественник выступает в роли социолога или культурного антрополога, описывая родной город как специфическую общность людей, способную занять особое место в классификации таких общностей. Конечно, в этой далекой от его профессии области автор лишен обычных для социолога и антрополога инструментов анализа и знания научного материала. Но ученый остается ученым, и перед вами — чистый образчик научного стиля мышления на материале совсем не научном: обобщение и анализ повседневных наблюдений, доступных каждому из нас.

Статья о Москве — подарок ко дню рождения города.

В последнее время стали много говорить и писать о неизвестной этнографам нации — московской. А в одной газетной статье даже столичный мэр был назван «лицом московской национальности». Характерно, что в этой статье деятельность Ю.М. Лужкова оценивалась весьма высоко. Похоже, что автор этой статьи, будучи сам «лицом московской национальности», считает этот термин комплиментом.

Все это, конечно, шутки, но за ними проглядывает нечто весьма серьезное. Тем более что уже встречались упоминания про «нации» бакинскую и ленинградскую. А недавно появилась журнальная статья, где речь шла о специфических условиях, способствовавших формированию одесской «нации». Но в таком случае наибольший интерес должна вызвать самая многочисленная из этих «наций» — московская. Действительно, в Москве уже давно сложились весьма специфические условия жизни. А поскольку «бытие определяет сознание», то эти условия наложили отпечаток как на характер коренных жителей столицы, так и на их поведение.

В этих заметках делается попытка описать некоторые особенности московской жизни, которые могли повлиять на менталитет и нравы москвичей. И хотя в них описывается ситуация, существовавшая в СССР, почти все глаголы поставлены в настоящем времени: есть надежда, что, несмотря на события последних лет, московский образ жизни сохранился.