Знание-сила, 2007 № 09 (963)

Игорь Харичев

Каждый, кто интересуется достижениями науки, знает, что в последнее десятилетие основная масса сообщений о небольших и больших открытиях в самых разных науках приходит из США. Гораздо реже — из Франции, Германии, Великобритании, Дании. Еще реже — из России. Нобелевские лауреаты тоже, как правило, работают в США. Однако если посмотреть на фамилии тех, кто добивается в той или иной мере значительных научных результатов в самых разных американских университетах или самостоятельных научных центрах, то можно увидеть, что это большей частью выходцы из СССР, России и стран СНГ, Индии, Пакистана, Китая. Получается, что наука в США успешно развивается за счет средней и высшей школы других государств. Что это, признак слабости американской образовательной системы? Или иных ценностных ориентиров в американском обществе, где гораздо престижнее стать менеджером, врачом или юристом, чем ученым?

Скорее всего, можно говорить об изъянах американской системы образования, что актуально в ситуации, когда экономика все более становится инновационной, когда наука все более превращается в движущую силу развития цивилизации. Но Россия при осуществлении реформы образования ориентируется на США. Мы упорно вводим Единый государственный экзамен, прекрасно понимая, что он позволяет выявить хорошую память или в лучшем случае начитанность, но никак не умение анализировать, синтезировать, находить решения сложных проблем. Способность помнить факты никогда не являлась отличительной чертой настоящего ученого. Но мы упрямо держим выбранный в прежние годы курс. В то же время есть весьма плодотворный опыт Финляндии, где отдают предпочтение развитию интеллекта, а не эрудиции, где стараются заинтересовать учебой каждого ученика, где учителя готовы заниматься дополнительно с любым отстающим. Неслучайны успехи «северного соседа» в экономике: 5% роста ВВП при низкой инфляции. И это при фактическом отсутствии природных ископаемых — кроме леса, в Финляндии практически ничего нет.

Если мы воспроизведем полностью систему обучения США, у нас будут прекрасные менеджеры, врачи, юристы. Зато могут иссякнуть ученые. (Тем более что американскую систему поддержки науки мы не копируем даже в малой степени.) Никаких проблем для США это не создаст — науку там станут делать те, кто делает ее сейчас, за исключением новых выходцев из России. Но кто будет заниматься ею в самой России?

Этот вопрос тем более актуален, что сейчас президент России, ключевые члены правительства постоянно говорят о необходимости диверсификации российской экономики, о превращении ее в инновационную. Но подобная экономика целиком опирается на передовую науку.

Привлечь иностранных ученых — тех же выходцев из Китая, Индии, стран СНГ — нам не удастся: для этого надо прежде обеспечить становление экономики знаний, существенно поднять уровень жизни. Для чего сначала надо поднять на современный уровень отечественную науку, что предполагает не только оснащение исследовательских институтов и лабораторий современным оборудованием, но и наличие тех, кто будет на нем работать. Последнее зависит от ряда факторов — уровня зарплаты, престижа профессии ученого, системы среднего и высшего образования.

Пока что, несмотря на низкие зарплаты и отсутствие престижа, в России находятся люди, которые выбирают в качестве своего поприща науку, поступают в университеты, по окончании которых приходят в научно-исследовательские институты. Мал живительный ручеек, пополняющий научные кадры, но он есть. И это дает некоторую надежду, поскольку средний возраст российских ученых давно уже близок к пенсионному. Многие научные школы под угрозой исчезновения. К тому же хорошо известно, что самые дерзкие открытия — удел молодых.

В этой связи у людей, мыслящих по- государственному, возникает два правомерных вопроса: как помочь молодым ученым быстрее достичь результата в их исследованиях и как, притом что в ходе эффективной научной деятельности будет расти их известность, востребованность, удержать их в России?

Почему-то так получается, что государственные чиновники не мыслят о будущем науки по-государственному. К счастью, находятся люди, не занимающие никаких официальных постов, но старающиеся найти ответы на поставленные жизнью вопросы и имеющие возможность что-то сделать для их решения. К ним в полной мере следует отнести Дмитрия Борисовича Зимина и сотрудников созданного им еще в 2001 году Фонда «Династия».