Знание-сила, 2008 № 09 (975)

Икота — это результат регулярной («пульсирующей») активности этого нерва, который заставляет диафрагму сокращаться мощными и резкими движениями. Икота — это попытка «сбросить груз» с блуждающего нерва.

Поэтому при икоте помогает следующее: 1) выпрямиться, можно потянуться; 2) глубоко вдохнуть и задержать дыхание, словно продавливая диафрагму вниз; можно просто глубоко и медленно подышать; 3) выпить воды, но немного, иначе будет обратный эффект. Все эти действия способствуют «упорядочиванию» нарушенных взаимоотношений между органами и уменьшают давление на блуждающий нерв в пищеводном отверстии диафрагмы.

Яркое имя знаменитого физика давно окружено парадоксами, смешными и мрачными легендами, невероятными фактами и правдоподобными выдумками. Загадки личности скрестились с загадками истории. Постоянный поиск законов мироздания не мешал ему постоянно нарушать писаные и неписаные законы советской жизни. Автор антисталинской листовки стал лауреатом Сталинских премий. Приверженец свободной любви и противник браков одновременно был противником разводов и верным другом. Дау, как его звали любившие его, изумлял даже своих многолетних коллег и друзей, узнававших о неизвестных событиях его жизни много лет спустя после его смерти.

Испытать на себе свет проясняющего разума Ландау в полной мере могут лишь физики, ломающие головы над трудными физическими задачами.

А прояснить трудное вплетение событий его жизни в историю страны и мира — задача для историка науки. Свое решение этой задачи давний автор нашего журнала Геннадий Горелик предложил в виде двух книг, только что вышедших в издательстве «Вагриус».

В первой книге он изложил свою — единственно правильную — версию жизнеописания Ландау. В книге на основе многолетнего общения с десятками физиков и нефизиков, знавших Ландау, и внимательного изучения ранее недоступных архивных свидетельств раскрыта загадка необычной личности замечательного человека науки, рожденного свободным, остававшегося подростком до своей первой смерти в результате автокатастрофы и переставшего быть собой после нее. (Фрагменты этой книги опубликованы в предыдущих номерах журнала.)

А во второй книге — тем, кого насторожила предыдущая фраза, — предложил возможность самостоятельно подтвердить или опровергнуть указанную версию, для чего в книге собраны наиболее интересные свидетельства людей, близко знавших Льва Ландау. Среди них — Лидия Чуковская, Евгения Пайерлс, Давид Самойлов, Анна Капица, нобелевские лауреаты Виталий Гинзбург и Алексей Абрикосов.

Взгляды очевидцев и их версии событий, иногда противореча друг другу, отражают противоречивую личность Льва Ландау и историю страны, в которой их всех, как и читателей, «угораздило родиться».

Автор оптимистически принимает урок, извлеченный Ландау из истории физики, — что человек способен понять даже вещи, которые он не в силах вообразить. Но оптимизм этот настоян на опыте заблуждений и на силе незнания. Этому опыту посвящено послесловие ко второй книге, которое предлагается читателям журнала «Знание — сила».

Геннадий Горелик

Расхожая фраза «факты и документы говорят сами за себя» к истории совершенно не применима. Скорее, наоборот: в отрыве от реального контекста, вне связи с многочисленными другими фактами какое-то свидетельство может подталкивать к совершенно ложным выводам, особенно если речь идет о столь невероятном моменте истории, как эпоха 37-го года. Велик соблазн представить себя на месте Ландау и решить за него, что он мог сделать и чего не мог. Чтобы наглядно предостеречь читателя от поспешных умозаключений на основе «здравого смысла», поделюсь собственным опытом заблуждения. Это заблуждение было вполне обоснованным, значит, глубоким и поучительным.

Историку, берущемуся за расследование странного поведения в странный исторический момент и излагающему результаты своего расследования, полагается считать себя беспристрастным. Но назвать беспристрастным себя я никак не могу. Поэтому лучше объясню происхождение моей пристрастности, предоставив читателю решить, можно ли такому вообще доверять расследование.