Журнал «Техника-Молодёжи» - ОДНАЖДЫ…

— Подумать только! Ни одного интеллигентного лица!

ВЫСШАЯ ДИПЛОМАТИЯ

Есть поучительная притча о том, как следует вести дипломатические переговоры. Если дипломат «да», — это значит «МОЖЕТ БЫТЬ». Если он говорит «может быть», — это значит «НЕТ». Если он говорит «нет», он НЕ ДИПЛОМАТ! Но случаются в политической жизни ситуации, когда дипломату не помогают привычные «да» и «может быть» и ему приходится переходить на высший дипломатический язык, как это случилось с дьяком посольского приказа Емельяном Украинцевым. Докладывая Петру I о таком инциденте, он писал: «Аглицкий посол изблевал хулу на твою высокую особу, и я тогда ЛАЯЛ АГЛИЦКОГО ПОСЛА МАТЕРНО»…

«ПОДПИСЬ» НАРКОМА

До войны в системе судостроительной промышленности была создана небольшая группа инженеров, которая должна была исследовать и оценить перспективность судовых газовых турбин. После нескольких лет работы группа представила свои выводы и рекомендации на утверждение наркому судостроительной промышленности И. Ф. Тевосяну (1902–1958). Когда при чтении документа Тевосян дошел до того места, где рекомендовалось не осваивать самим нового и достаточно сложного производства, а закупить газовые турбины у заграничных фирм, он страшно возмутился и тут же изорвал записку на мелкие клочки.

Едва работник наркомата с папкой рассмотренных наркомом документов вышел в приемную, к нему бросился руководитель злосчастной группы с вопросом: «Ну как, подписал?». Аппаратчик молча раскрыл папку и показал посетителю лежавшие в ней клочки докладной записки.

— Так я и знал, — пролепетал автор записки. — Узнаю его «подпись»…

ЗАЧЕМ НАЖИМАТЬ НА ТОВАРИЩА КОЗЛОВСКОГО?

Однажды во время концерта на одном из кремлевских банкетов собравшиеся высокие гости — члены Политбюро, министры, генералы, — стали шумно просить знаменитого певца И. С. Козловского исполнить какую-нибудь задорную народную песню. Но присутствовавший на концерте Сталин сказал:

— Зачем нажимать на товарища Козловского? Пусть он исполнит то, что сам пожелает. А желает он исполнить арию Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».

И что удивительно: Сталин угадал, ибо именно эту арию и захотел в этот момент спеть Иван Семенович…

ПЕРВЫЙ РАКЕТНЫЙ УДАР ПО САРАТОВУ

В 1946–1947 годах у железнодорожной станции Капустин Яр восточнее Саратова ударными темпами сооружался полигон для испытания трофейных немецких ракет Фау-2. Первая ракета, запущенная 18 октября 1947 года, пролетела 207 километров, отклонившись при этом влево на 30 километров. Вторая ракета стартовала через два дня. Увидев, как сильно она стала отклоняться от заданного направления, один из наблюдателей пошутил: «Пошла в сторону Саратова!»

Генерал НКВД И. Серов, которому немедленно доложили об этих словах, не понял шутки. «Не стану ничего рассказывать, — сказал он испытателям, — вы сами догадываетесь, что произойдет с вами со всеми, если ракета долетит до Саратова!»

К счастью, находившиеся на полигоне немецкие специалисты быстро нашли и устранили неполадки в системе управления ракет, и из 11 запущенных снарядов 5 поразили цели, что по тем временам было неплохо. Министр вооружений Д. Ф. Устинов премировал всех немецких специалистов 3–4-месячными окладами каждого и на радостях приказал выдать им канистру спирта НА ВСЕХ!

Веселись, немчура!

А ЗАОДНО СПАСЛИ И ХРАМ

Церковь Успения Пресвятой Богородицы на Покровке, построенная «Петрушкою Потаповым с братией» в конце XVII века и снесенная в 1936 году, по праву считалась украшением Москвы. Ее архитектуру изучал знаменитый Растрелли, высоко ценил Баженов, любовался в каждый свой приезд в Москву Достоевский. Ходили даже слухи, будто сам Наполеон был настолько восхищен красотою этого храма, что приказал выставить около него караул для защиты от разграбления.

Увы, в действительности все было не так романтично. Большая армянская диаспора, занимавшая целый квартал в районе Покровки, была сильно обеспокоена опасностью бесчинств и грабежей со стороны вошедших в город французских войск. Предводители московских армян ухитрились найти среди наполеоновских мамелюков некоего Рустама, армянина но национальности. И тот упросил французского императора охранить от вторжения мародеров весь квартал от Покровки до Мясницкой, а также все строения, принадлежавшие армянской церкви. Церковь Успения была спасена близостью к Армянскому переулку, охраняемому французскими военными караулами. К сожалению, 124 года спустя близость к Армянскому переулку не смогла спасти русский храм от уничтожения отечественными варварами…