Знание-сила, 1999 № 05-06

5 декабря 1830 года – 15 мая 1831 года – светлое время для Пушкина, время счастья.

Первые недели он жил в гостинице, но в феврале 1831 года в его письмах появляется новый адрес: «Пиши мне на Арбат в дом Хитровой». Пушкин нанял квартиру 23 января. (Документ, подтвердивший факт найма Пушкиным дома И. И. Хитрово, был обнаружен известным историком Москвы, автором книг и статей, в том числе о Пушкине, Сергеем Константиновичем Романюком лишь в 1979году.)

Венчание проходило 18 февраля 1831 года в храме Большого Вознесения у Никитских ворот. По рассказам А.Я.Булгакова, в церковь никого из посторонних не пускали. Свадьба прошла торжественно. Однако, по свидетельству современников, произошло происшествие, смутившее души присутствующих. «Во время обряда Пушкин, задев нечаянно за аналой, уронил крест; говорят, при обмене колец одно из них упало на пол… Поэт изменился в лице и тут же шепнул одному из присутствующих: ‘'…tons les manrais auguns” («все плохие предзнаменования»). Овчинникова С. и др. Музеи «Квартира Пушкина на Арбате», 1989.

Накануне венчания – «мальчишник»; в доме собрались его близкие друзья: Вяземский, Баратынский, Языков, Верстовский. После венчания был устроен праздничный ужин. К этому времени относится самое, наверное, счастливое письмо поэта Плетневу: «Я женат – и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменилось, лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что кажется, я переродился».

18 февраля 1986 года после долгом реставрации и ремонта здесь впервые открылся музей, а в советское время это была коммуналка.

В.А.Булочников: – Многие дома еще предстоит привести в порядок. Например, в Гагаринском переулке, дом 4. Здесь «сидит» ЦС ВООПИК, место, связанное с именем Павла Воиновича Нащокина, ближайшего друга Пушкина. О нем поэт говорил: «Любит меня один Нащокин», «Нащокин здесь моя отрада!» В Москве Пушкин часто останавливался у П.В.Нащокина, который менял свои квартиры часто. О доме в Гагаринском П.В.Нащокин говорил примерно так (текст воспроизвожу по памяти): «Уж и не знаю, брат, кто приезжал, здрасте не сказал, поел, напился, до свиданья не сказал и ушел». Правда, это было еще до его женитьбы, а женившись, он быстро остепенился, и все встало на свои места.

О трудностях говорить как-то неловко, и все-таки скажу. Кризис помешал и здесь, заморозив многие начинания, например, не смогла помочь нам компания «Спасские ворота», а они хотели помочь, уже был разработан конкретный проект по Мясницкой ул., 43. Есть и другое. Например, дом Чертковых – Мясницкая, 7. Дом в полуразрушенном состоянии, семь лет не был в эксплуатации, кого ни просим, все отказываются, никто не хочет его брать на реставрацию, уж очень дорого и тяжело. А недавно в Америке я встречался с внуком Черткова, и он просил отдать ему в аренду этот дом, тогда он бы сам привел его в порядок и свою огромную библиотеку (из Исторической библиотеки) перевез сюда, в дом своего деда. Об этом он мечтает.

Также и с музеем декабристов. Сюда приезжал Христофер Муравьев- Апостол, живущий в Швейцарии, хотел помочь. Но опять какие-то сложности, бесконечные затяжки, откладывание решения. А дом между тем гибнет, здание-то деревянное, ампирный особняк начала прошлого века, очень красивый. Вот два совершенно уникальных объекта, которые мы могли бы иметь в прекрасном состоянии и из-за собственной нерешительности и нерасторопности не имеем. Но и руки не опускаем.

И все-таки к этому облику уникального человека – Пушкина – мы, как кажется, нашли соответственный облик архитектурный, и наша задача продолжать работу дальше. Москва была настолько милым его сердцу городом и настолько глубоко вошла в его душу, что, быть может, и определила его духовный настрой и поэтический облик.

Если говорить о будущем, нужно вспомнить Захарово. Там с большими трудностями восстанавливали дом, восстановили, а потом какие-то пьяницы его сожгли. Сожгли дотла. Но архитектор Владимир Кесслер из Спецпроектреставрации нашел рисунки этого дома, и его можно восстановить. Конечно, будет новодел, но пусть сохранится хоть образ, главное, чтобы формы соответствовали оригиналу.

К сожалению, могу сказать, чем наша культура отличается от западной: если там все сохраняют, умножают, то у нас – нередко относятся небрежно. Вот пример. У входа в наше учреждение по обе его стороны – вы, наверное, видели – установлены два роскошных льва. Эти львы из Лефортово, из «усадьбы Анны Моне». Эта усадьба находится в районе, где родился Пушкин. Как они оказались у нас? Мне как-то звонит бывший директор завода N° 47 на Бауманской и рассказывает, что эта усадьба оказалась внутри завода. На красной линии стояли, конечно, врата, на вратах были вот эти львы. За ненадобностью ворота разобрали, а львов отвезли на северную свалку за ВДНХ и выбросили. И вот звонит директор, ему судьба львов, как видно, не дает покоя, и все это мне рассказывает. Когда мы за ними приехали, корни деревьев уже проросли в них. Мы с трудом их выкопали, а потом реставрировали. Но ведь что это такое? Это первые надвратные львы Москвы. Вот связь людей и вешей, вот история, на сей раз сохраненная нами, а сколько же мы потеряли!