Знание-сила, 1999 № 05-06

Таким вопросом задалась несколько лет тому назад группа исследователей Эльбруса. Интерес возник не «на пустом месте»: в последние десятилетия здесь обнаружили аномальную плотность теплового потока, гравитационную аномалию, очень слабые землетрясения с аномальными, но характерными для вулканических областей частотами колебаний. Но как испытать давно молчащий вулкан на реальную прочность?

Один из подходов к решению этой задачи известен: прояснить историю его поведения – не за миллионы, но за тысячи и сотни лет. «Гроздья гнева» улетучиваются лишь частично, какая- то их часть обязательно остается. На собственном теле великана. Если не в виде лавовых потоков, то уж во всяком случае в виде пепловых прослоев. Именно такие пепловые прослои, правда, очень тонкие, всего в несколько сантиметров, обнаружили вулканологи в 1997 году на склонах Эльбруса. Нашли и небольшие геологически свежие лавовые потоки. Большой опыт исследователей позволил им отыскать между слоями и поверх них остатки органического материала: угли, древнюю почву. А это означало возможность определить возраст остатков, а следовательно, и самих извержений с помошью радиоуглеродного анализа.

В конце 1998 года эти, вне сомнения, сенсационные результаты были впервые опубликованы. Выделено три разновозрастных эпизода извержений вулкана. Возраст их 7,2-7,5 тысяч лет, 4,6-5,5 тысяч лет и около 1,9 тысячи лет тому назад. Иными словами, извержения повторялись через 2,5-3,0 тысячи лет.

Исследователи допускают возможность и других извержений в рассмотренный период, которые пока обнаружить не удалось.

Вот теперь-то и задумаемся, правильно ли считать Эльбрус вулканом потухшим, как полагали до сих пор.

Андреи НИКОНОВ

А. С. Пушкин. Портрет художника И. Линева, 1836-1837 годы

Понять истоки и глубину любви к Пушкину в России – задача столь же неблагодарная и безнадежно трудная, как разгадка тайны пресловутой русской души.

Очарование пушкинского Лукоморья мы испытываем с детства и, заблудившись на его бесчисленных дорожках, навсегда остаемся в волшебном мире Пушкина. Становясь старше, мы открываем для себя все новые и новые грани его таланта и постигаем смысл, таившийся до времени в его произведениях, казалось бы, давно известный. Биографы и литературоведы – пушкинисты доводят до сведения своих ученых коллег и всех поклонников Музы Пушкина добытые ими драгоценные подробности его жизни, сообщают об удивительных находках, пытаются проникнуть в таинство создания непреходящих шедевров. Но все это лишь дополняет тот светлый образ, который исподволь складывается у нас не в результате рассудочного анализа, а сам собой, зримый и яркий.

Этот образ – результат работы нашей души, чутко резонирующей на чарующую музыку пушкинского стиха, прозрачную легкость пушкинской прозы, искрометность его эпиграмм, выразительность рисунков на полях пушкинских рукописей.

Мы любим Пушкина, гордимся им и будем любить его всегда.

Юлий ДАНИЛОВ

Копия, снятая Пушкиным с письма Петра I В. В- Долгорукову, воспроизводящая почерк Петра

Виктор Листов

I^om уже четыре года в издательстве «Наследие» выходят ежегодники Пушкинской комиссии Института мировой литературы РАН – «Московский пушкинист» и «Пушкин в XX веке». Финансируются они по программе «Наука – Москве» правительством столицы. Наконец-то родина великого поэта Москва обрела пушкинскую научную периодику! Конечно, это важно и нужно: русскую культуру невозможно представить без Пушкина.

А изучение его творчества и жизни кажется бездонным. Новые поколения исследователей привносят свои вопросы и дают новые ответы.

Ниже с сокращениями публикуется материал нового, пятого выпуска ежегодника «Московский пушкинист», посвященный теме «Пушкин и история Петра I».

Замысел «Истории Петра» и работа над его воплощением приходятся у Пушкина на последнее десятилетие жизни.

Первым дошедшим до нас свидетельством серьезного пушкинского замысла о Петре I явилась дневниковая запись А.Н. Вульфа, сделанная 16 сентября 1827 года после визита в Михайловское. Он застал Пушкина у рабочего стола, на котором рядом с сочинениями Монтескье, Альфьери и Карамзина лежало издание «Журнала Петра I». Вульф записывает слова Пушкина: «Удивляюсь, как мог Карамзин написать так сухо первые части своей «Истории», говоря об Игоре, Святославе. Это героический период нашей истории. Я непременно напишу историю Петра, а Александрову – пером Курбского. Непременно должно описывать современные происшествия, чтобы могли на нас ссылаться. Теперь уже можно писать и царствование Николая, и об 14-м декабря».