Альфред Барков - Прогулки с Евгением Онегиным

Вряд ли есть смысл комментировать содержание – достаточно будет просто напомнить, что этот же мотив появится снова в «Посвящении», которое впервые будет опубликовано в 1828 году при издании четвертой и пятой глав, а объяснение к нему – еще через четыре года, в восьмой главе. А вот на точках, заменяющих оборванную избытком чувств мысль Онегина, остановиться стоит. Эти точки появятся в изобилии потом, уже в романе. Хотя, впрочем, это у Пушкина они появятся потом, после «Разговора». А по лирической фабуле эти пропуски – самые последние у Онегина, уж он их в восьми главах наставил… Ведь все-таки мы имеем дело с эпилогом романа…

Вот еще один общий этический контекст, превращающий «Разговор» в эпилог «Евгения Онегина»:

Да, амбиции у него были, у Онегина. Под старость осталось только винить весь свет в глупости и невежестве и принять позу непризнанного гения. Действительно, скромный… «Презренной чернию забытый»… А нас в школе учат, что это-де Пушкин так понимает свое высокое признание поэта… Блажен…

Следует отметить, что Набоков, безапелляционно утверждавший: «Разговор» практически не имеет никакого отношения к роману «Евгений Онегин». В целом, это одна из самых неудачных поэм Пушкина» (том 2, с. 12), буквально на следующей странице отмечает параллель между этим произведением (стих 25):

и шестой главой романа (Ленский перед дуэлью, 6-XX):

Кроме этого, им же отмечена (т. 2, с. 16) еще одна броская параллель между стихом 126 «Разговора»:

и XXXIV строфой первой главы романа:

Для внимательного читателя уже первого издания первой главы должно было стать ясным, что в этой строфе содержится ответ на вопрос Книгопродавца – смыкание этических контекстов подано достаточно броско. Остается сожалеть, что, отметив эти параллели, Набоков все же не изменил своего мнения относительно места «Разговора» в корпусе романа. С ним можно согласиться в одном: если рассматривать «Разговор» как самостоятельное произведение, то в таком качестве оно – действительно далеко не из лучших творений Пушкина. Но, будучи воспринятым как эпилог романа, как часть мощного композиционного средства, он обретает колоссальную художественность и придает таковую всему роману.

Хочется надеяться, что теперь даже у скептиков сомнения в отношении «Разговора книготорговца с поэтом» как структурного элемента «Евгения Онегина» развеялись. Хотя, исходя из опыта, ожидаю, что обязательно найдутся филологи, которые проворчат сквозь зубы: «Это еще надо доказать». Попробую…

В декабре 1824 года Пушкин, находясь в Михайловском, вел интенсивную переписку со своим братом Львом, который в Петербурге занимался изданием его произведений – переписывал рукописи набело, правил, поддерживал сношения с издателями. Вдогонку к своим рукописям Пушкин направлял мелкие правки. Просьба об одной из таких правок содержится в письме от 4 декабря: