Юрий Авдеев - В чеховском Мелихове

Необычна судьба мелиховских пеонов. Эти красивые, пышно цветущие растения пользовались особым вниманием в чеховской семье. Павел Егорович каждое лето отмечал в своем дневнике: «Пеона расцвелась...», а через несколько дней: «Цветут уже шесть пеонов...» Как самые дорогие цветы, их в память об отце, в память о Мелихове Чеховы перевезли в Ялту. Через 50 лет курортной жизни пеоны вновь вернулись на старые места и чудесно чувствуют себя под неярким северным солнцем.

Мария Павловна рассказывала, что в Мелихове в ее ведении был огород, носивший название «Юг Франции». На этом огороде росли артишоки, спаржа, баклажаны, перцы, арбу зы и дыни, различные сорта капусты, кукуруза и томаты.

В стихотворении, посвященном Марии Павловне, Александр Павлович Чехов описал этот уголок.

Пышно раскинулись клумбы пред взором,

Рябью покрылся серенький пруд,

Липы стоят на аллее узорной,

Там в грядках капуста, кольрабия тут. Компостная куча под дубом дуплистым,

На дубе для птиц кабачок.

Все дышит здесь счастием чистым,

Ласково манит каждый клочок.

Зелень в саду так густа, что за ней не видно ни деревенских улиц, ни усадебных построек. Расположенный в центре сада флигель можно обнаружить, только подойдя к нему вплотную.

Зато зимой — открытые просторы, и виден даже лес за деревней. Снегу выпадает так много, что садовые дорожки превращаются в траншеи в рост человека. И опять вспоминаются записи Антона Павловича о том, как семья прокладывала такие траншеи, о том, как в окна кабинета писателя, засыпанные снегом, заглядывали зайцы.

Но, пожалуй, лучше всего в Мелихове весной. С нетерпением ожидают местные жители прилета грачей. Крылатые вестники весны давным-давно облюбовали для своей колонии старые липовые аллеи. На иных деревьях они строят гнезда в несколько этажей. Без птичьего гомона весной и осенью невозможно представить себе эти места. Пернатым вторят лягушачьи хоры многочисленных прудиков и болотец.

Ни одно из жизнерадостных весенних событий не проходило мимо внимательного глаза писателя.

«В деревне теперь хорошо, не только хорошо, но даже изумительно. Весна настоящая. Деревья распускаются, жарко. Поют соловьи, кричат на разные голоса лягушки. У меня ни гроша, но я рассуждаю так: богат не тот, у кого много денег, а тот, кто имеет средства жить теперь в роскошной обстановке, которую дает ранняя весна...» «В природе происходит нечто изумительное, что окупает своей поэзией и новизною все неудобства жизни. Каждый день сюрпризы один лучше другого. Прилетели скворцы, везде журчит вода, на проталинах зеленеет трава. День тянется как вечность... Отсюда люди кажутся очень хорошими, и это естественно, потому что, уходя в деревню, мы прячемся не от людей, а от самолюбия, которое в городе около людей бывает несправедливо и работает не в меру. Глядя на весну, мне ужасно хочется, чтобы на том свете был рай!!»

Райским уголком кажется эта маленькая усадьба в конце мая, когда в розовой дымке

Пруд у чеховского дома.

цветов стоят яблони и вишни, цветут тюльпаны, сирень, а свежая молодая травка покрыта солнечными зайчиками одуванчиков.

При входе в усадьбу приютился маленький пруд, величиной с аквариум. Весной в часы отдыха Антон Павлович любил копать канавки для стока воды и бросать снег в пруд, а летом подолгу сидел на берегу с удочками. В жаркое время в пруду купались. Павел Егорович Чехов в своем дневнике 31 июля 1893 г. писал: «Сад привели в порядок. Бурьян скосили и дорожки посыпали, лучше этого не может быть. Купаемся в домашнем пруду. Вода чистая и светлая».

Но, очевидно, Павел Егорович преувеличивал достоинства домашнего пруда. Вода в этом маленьком непроточном пруду редко бывает чистой.

Антон Павлович с первых же дней дал точную характеристику этого пруда: «Прудом

здесь называется маленькая ямка, на дне которой немного воды кофейного цвета...» Через два дня после оптимистической записи Павла Егоровича в Мелихово приехали писатели Потапенко и Сергеенко. «Увидев этот прудик, уже начавший покрываться зеленью, — вспоминал Михаил Павлович Чехов, — Сергеенко разделся, бултыхнулся в воду и стал в нем плавать.

— Потапенко! — кричал он из воды. — Чего же ты не купаешься? Раздевайся скорей!