Юрий Авдеев - В чеховском Мелихове

Антон Павлович задержался в Москве и приехал в свою новую усадьбу 4 марта, в день, когда обычно в наших местах грачи своим прилетом как бы открывают весну. Уставшие с далекой дороги птицы понуро ходили по двору, недовольно кричали, кружили над старыми гнездами и вновь куда-то улетали. У дома на снегу валялись груды старых, оборванных обоев. Около них ходили куры и деловито выклевывали копошившуюся живность — клопов и тараканов. В доме шел ремонт.

Дом старый, деревянный. Построен он был в 40-х годах XIX века. После этого несколько раз менялись владельцы усадьбы, и каждый из них все перестраивал по-своему. Последний владелец — художник Сорохтин — работал декоратором в театре Лентовского «Эрмитаж», где оформлял фантастические, но безвкусные феерии, которые не раз высмеивал молодой Чехов в своих ранних юмористических рассказах.

Стиль этих представлений Сорохтин перенес и в мелиховскую усадьбу. С восточной стороны дома он выстроил нелепейшую веранду. На двух широченных тумбах, устроенных по бокам лестницы на веранду, стояли деревянные золоченые грифоны. Четыре колонны, соединенные арками, поддерживали плоскую крышу, огражденную заборчиком из досок, заостренных вверху, как пики. Пристройка придала дому восточный вид, и Сорохтин прослыл у местных жителей татарином. В доме он устроил себе мастерскую, заложив с восточной стороны окна и сделав с северной стороны большое тройное окно со сплошными стеклами.

На этом хозяйственное рвение Сорохтина закончилось. Зимой 1892 г он дал объявление в газете о продаже имения. 2 февраля он встретился в Москве с А. П. Чеховым, решившим купить мелиховскую усадьбу.

Совсем недавно полученный документ, написанный рукою Чехова, рассказывает о том, что получила семья писателя при покупке имения в Мелихове.

«Москва. 2-го февраля 1892 г. Мы, нижеподписавшиеся, заключили между собой договор в следующем. Я, дворянин Николай Павлович Сорохтин, запродал свое недвижимое имущество Серпуховского уезда Московской губернии при селе Мелихове в количестве двухсот тринадцати десятин с постройками, садами, лесами и водами врачу Антону Павловичу Чехову за тринадцать тысяч рублей...

Инвентарь, поступающий при продаже имения: 3 лошади, из них 2 по 50 руб., а одна в 25 руб., одна корова 30 руб., сено, яровая солома и ржаная, картофель, капуста, сколько ее окажется налицо.

Тарантас, беговые дрожки, сани троечные, сани одиночные, 3 саней-кресел, две телеги с колесами, 3 сохи, 2 плуга, 3 железных бороны, 1 деревянная борона, веялка, 3 пахотных хомута, троечная сбруя, возовых две упряжи. Посуда для людской. 10 кадок. Домашняя птица. 5 серпов, бабка и молоток, 4 косы, 4 вилы, садовые ножницы и пила и проч. мелочь. Седло с потником и уздечкой. Мебель: рояль, 2 зеркала, гардероб, стулья, кровати и проч.

Н. Сорохтин.

21-го февраля получил в счет купчей две тысячи пятьсот рублей. (2 500 руб.)

Николай Сорохтин».

...Весна 1892 г. была холодная, затяжная. Днем пригревало, звенела капель и из водосточных труб текли хрустальные струйки, а ночью опять вымораживало. На рассвете, когда первый грач громко подавал сигнал к подъему и начинался нестройный птичий гомон, вставали в семье Чеховых. Работы было невпроворот и в парниках, и в саду. На пасху по деревне нельзя было пройти от грязи, а у новых хозяев на усадьбе сухо, дорожки посыпаны песком, виднеются всходы первоцветов.

11

3 Зак. 166

Уже в первую весну Антон Павлович с увлечением сажал маленькие саженцы вишен, яблонь, кустики сирени, роз, вырезал сухие ветки на старых плодовых деревьях.

Соседи помещики любопытствовали и втайне окрестили новых хозяев толстовцами. Деревня казалась равнодушной. Мужикам что ни поп, то батька. Но внутренне крестьяне бы ли настроены враждебно и к старым и к новым хозяевам. Никогда они от господ хорошего не видели. Поэтому и радовались мужики, когда какой-нибудь хитростью удавалось обманывать хозяев. Знали они, что степенный Кузьма показывал новым господам их земли и нарочно путал, относя чужие участки к их владениям и наоборот. Знали, что дошлый Семен Брындик украл у Чеховых рыжую кобылу, подменив ее дохлым мерином той же масти. Знали и молчали, пряча в бороды неприязненные улыбки.

Новые помещики казались нехозяйственными, неумелыми. Уж больно легко их было обмануть. Еще с рождества ни у кого в деревне не было своего хлеба, и крестьяне пе ребивались, беря в долг у трактирщиков да у кулака Воронцова. Кто-то решил пойти попросить взаймы муки и у Чеховых. После этого по деревне прошел слух, что молодой брат нового владельца по неумению отвесил вместо пуда муки в полтора раза больше. Пошли попытать счастья и другие — с ними повторилось то же самое.