Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

« – Мистер Джон, – сказал мистер Домби, – будьте любезны занять место в том конце стола. Что у вас там, мистер Джон?

– У меня холодная телячья нога, сэр, – отозвался мистер Чик, усердно растирая окоченевшие руки. – А что у вас, сэр?

– Мне кажется, – отвечал мистер Домби, – у меня холодная телячья голова, затем холодная птица… ветчина… пирожки… салат… омары. Мисс Токс окажет мне честь и выпьет вина? <���…> Вино оказалось таким нестерпимо холодным, что у мисс Токс вырвался тихий писк, который ей большого труда стоило превратить в «гм». Телятину принесли из такого ледяного чулана, что первый же кусок вызвал у мистера Чика ощущение, словно у него леденеют руки и ноги». (Глава V. Рост и крестины Поля).

Как видите, мотив холода пронизывает всё повествование. Этот холод исходит от самого мистера Домби. В его доме мальчик всё время замерзает.

У мистера Домби есть управляющий Джеймс Каркер. Если мистера Домби всегда сопровождает холод, то в образе Каркера подчёркнута другая выдающаяся деталь – зубы. «Мистер Каркер совершал в течение дня великое множество дел и давил своими зубами великое множество идей – в конторе, во дворе, на улице, на бирже зубы блестели и торчали устрашающе. Подошёл шестой час, и зубы мистера Кархена, взобравшись на лошадь, направились в путь». Это тоже устойчивый мотив в этом романе. Но главную роль, конечно, играет мотив холода.

Что такое этот холод? С одной стороны – это выражение бессердечия мистера Домби, его холодного, равнодушного отношения к миру и людям. Он признаёт только деловые, денежные отношения, никакие чувства ему не знакомы. Когда он нанимает кормилицу для своего новорожденного сына, он её предупреждает: «…Я желаю, чтобы это было принято во внимание при оплате. Затем, Ричардс, если вы будете ходить за моим осиротевшим ребёнком, я хочу, чтобы вы запомнили следующее: вы будете получать щедрое вознаграждение за исполнение некоторых обязанностей, причём я желаю, чтобы в течение этого времени вы как можно реже видели свою семью. Когда минует надобность в ваших услугах, когда вы перестанете их оказывать и не будете больше получать жалованье, всякие отношения между нами прекращаются. Вы меня понимаете?

Миссис Тудль как будто сомневалась в этом; что же касается до самого Тудля, то, очевидно, он нисколько не сомневался в том, что ничего не понимает.

– У вас у самой есть дети, – сказал мистер Домби. – В наш договор отнюдь не входит, что вы должны привязаться к моему ребёнку или что мой ребёнок должен привязаться к вам. Я не жду и не требую чего-либо в этом роде. Как раз наоборот. Когда вы отсюда уйдете, вы расторгнете отношения, которые являются всего-навсего договором о купле-продаже, о найме, и устранитесь. Ребёнок перестанет вспоминать о вас; и вы будьте так добры не вспоминайте о ребёнке». (Глава II, в которой своевременно принимаются меры по случаю неожиданного стечения обстоятельств, возникающих иногда в самых благополучных семействах).

Всё сводится к договору о найме, никаких эмоций здесь и быть не может.

Однако мотив холода имеет в романе и другой очень важный смысл. Первая часть книги посвящена судьбе сына мистера Домби маленького Поля. Этот мальчик прожил недолго и умер ребёнком, поэтому надежды мистера Домби на то, что в лице сына он приобретёт наследника фирмы, рухнули.

Почему умирает маленький Поль Домби? Потому что живое не может расти в подобной атмосфере. Холод – это нечто чуждое, враждебное жизни.

Холод преследует мальчика не только дома, но и в школе, в которую он был отдан отцом. Первая школа, в которую он попал, принадлежала миссис Пипчин:

«Эта знаменитая миссис Пипчин была удивительно некрасивая, зловредная старая леди, сутулая, с лицом пятнистым, как плохой мрамор, с крючковатым носом и жёсткими серыми глазами, по которым, казалось, можно было бить молотом как по наковальне, не нанося им никакого ущерба. По крайней мере сорок лет прошло с тех пор, как Перуанские копи свели в могилу мистера Пипчина, однако вдова его всё ещё носила чёрный бомбазин такого тусклого, густого, мёртвого и мрачного тона, что даже газ не мог её осветить с наступлением темноты, и присутствие её действовало как гаситель на все свечи, сколько бы их ни было. Все её называли «превосходной воспитательницей»; а тайна её воспитания заключалась в том, чтобы давать детям все, чего они не любят, и не давать того, что они любят: нашли, что этот прием оказывает чрезвычайно благотворное воздействие на их нравы. Она была такой злющей старой леди, что был соблазн предположить, не произошла ли какая-то ошибка в применении перуанских насосов, и не из копей, а из неё были выкачаны досуха все воды радости и млеко человеческой нежности.