Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

В своей гордыне – гордым он всё ещё оставался – он спокойно наблюдал, как светское общество покинуло его. Когда это случилось, он сам отшатнулся от общества. Подмечал ли он в нём жалость к себе или равнодушие, всё равно он его сторонился. Так или иначе, но общества следовало избегать. Он не знал ни единого человека, который был бы готов помочь ему в несчастье, кроме той, кого он выгнал». (Глава LIX. Возмездие).

Но Флоранс не было рядом, она была далеко.

И вот в один из дней, когда мистер Домби был уже близок к самоубийству, в его доме вновь появилась Флоренс. Она вернулась в Англию, узнала о несчастии отца и пришла, чтобы ему помочь. «– О, не смотрите на меня так странно, дорогой папа! Я никогда не хотела покидать вас. Я никогда об этом не думала ни раньше, ни после. Я просто была испугана, когда ушла, и не могла думать. Папа, дорогой, я изменилась. Я раскаиваюсь! Я знаю свою вину. Теперь я лучше понимаю свой долг. Папа, не отталкивайте меня, иначе я умру!

Шатаясь, он добрался до своего кресла. Он почувствовал – она обвила его руки вокруг своей шеи; он почувствовал – она сама обвила руками его шею; он почувствовал на лице её поцелуи; он почувствовал – её влажная щека прижалась к его щеке; он понял – о, с какой ясностью! – всё, что он сделал! К той груди, которой он нанёс удар, к сердцу, которое он почти разбил, она притянула его лицо, закрытое руками, и сказала сквозь рыдания:

– Папа, дорогой, я – мать! У меня есть ребенок, который скоро будет называть Уолтера так, как называю вас я. Когда он родился и я поняла, как он мне дорог, – тогда я поняла, что я сделала, покинув вас. Простите меня, дорогой папа! О, благословите меня и моего малютку!

Он бы это сделал, если бы мог. Он хотел воздеть руки и молить ее о прощении, но она быстро схватила его за руки и опустила их.

– Мой малютка родился на море, папа. Я молила бога сохранить мне жизнь, и Уолтер молился за меня, чтобы я могла вернуться на родину. Как только я сошла на берег, я вернулась к вам. Мы больше никогда не расстанемся, папа. Никогда не расстанемся! Его голову, теперь седую, поддерживала её рука, и он застонал, подумав о том, что никогда ещё его голова не покоилась на этой руке.

– Вы поедете ко мне, папа, увидите моего малютку. Это мальчик, папа. Его зовут Поль. Я думаю… я надеюсь… он похож…

Слёзы помешали ей договорить.– Дорогой папа, ради ребёнка, ради того, чье имя мы ему дали, ради меня простите Уолтера! Он так добр и ласков ко мне. Я так счастлива с ним. Он не был виноват в том, что мы поженились. Это была моя вина. Я так его любила.

Она теснее прижалась к нему и заговорила ещё нежнее, ещё более возбужденно:

– Я горячо люблю его, папа. Я готова умереть за него. Он будет любить и почитать вас так же, как и я. Мы научим нашего малютку любить и почитать вас; и мы скажем ему, когда он сможет это понять, что у вас был сын, которого звали Полем, что он умер и для вас это было тяжким горем, но что теперь он на небе, и все мы надеемся увидеться с ним, когда и для нас настанет время умереть. Поцелуйте меня, папа, в знак того, что вы помиритесь с Уолтером, с моим дорогим мужем, с отцом ребёнка, с тем, кто научил меня вернуться к вам! Научил меня вернуться к вам!

Когда она, снова залившись слезами, ещё теснее прижалась к нему, он поцеловал её в губы и, подняв глаза к небу, сказал: «О, боже, прости меня, ибо прощение нужно мне больше всего!» С этими словами он снова опустил голову и плакал над Флоренс и ласкал её, и долго-долго в доме стояла глубокая тишина. Они обнимали друг друга в сиянии солнечного света, проникшего вместе с Флоренс». (Глава LIX. Возмездие).

В дальнейшем происходит настоящее преображение мистера Домби. Он потерял богатство, но обрёл дочь. Он становится добрым дедушкой, теперь самая сильная его привязанность – это внуки. У Флоренс рождается сын, которому дают имя Поль, и маленькая дочь, которую зовут Флоренс. Но больше всего мистер Домби теперь любит не мальчика, а внучку.

«Но никто, кроме Флоренс, не знает о том, как велика любовь седого джентльмена к девочке. Об этом слухи не распространяются. Сама малютка иногда удивляется, почему он это скрывает. Он лелеет девочку в сердце своём. Он не может видеть её личико затуманенным. Он не может вынести, когда она сидит в сторонке. Ему чудится, что она считает себя заброшенной, хотя, конечно, это не так. Крадучись он идёт посмотреть на неё, когда она засыпает… Ему доставляет удовольствие, когда она по утрам приходит будить его. С какой-то особенной нежностью он ласкает её и целует, когда они остаются вдвоём. Девочка спрашивает иногда: