Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

Однако после поражения Наполеона в России и сражения при Лейпциге, так называемой Битвы народов, в которой наполеоновская армия была окончательно разбита, в Европе заметно усилилась реакция. Внепарламентская оппозиция была фактически сломлена. Байрон понял, что вся его активная политическая деятельность мало чего стоит. Он называл её «парламентским балаганом», хотя участие в политике, по его собственному признанию, привлекало его не меньше, чем поэтическое творчество. Но ничего другого, кроме как писать стихи, Байрону не оставалось. Так был создан его первый поэтический цикл, получивший название «Восточные поэмы». Открывался цикл поэмой «Гяур», затем последовали «Корсар», «Лара», «Абидосская невеста». Все эти произведения были созданы между 1813 и 1816 годами, после чего Байрон покинул Англию. Это последние произведения, написанные Байроном на родине, больше он никогда в Англию не возвращался.

Поэмы построены по единому принципу, но, может быть, наиболее яркое из произведений цикла – это «Корсар». В центре поэмы – образ морского разбойника Конрада. Действие происходит далеко за пределами Англии, на условном Востоке, отсюда само название цикла «Восточные поэмы». Что касается выбора главного героя, в поэме ощутимо влияние «Разбойников» Шиллера. Байроновский Конрад, как и герой Шиллера Карл Моор, – тоже благородный разбойник. Байрон подчеркивает его одиночество. Никто не смеет к Конраду даже приблизиться. Он одинок среди своих поданных: суровый, мрачный, гордый, одинокий.

Повторю, Конрад – благородный разбойник, но эта характеристика образа требует пояснений. Дело в том, что поведение людей определяется, если максимально обобщить, тремя основными мотивами. Первый – это удовлетворение физических потребностей организма, что роднит человека с животным. Как существа биологические, люди должны есть, пить и т.д. Вторая группа мотивов связана со стремлением занять определенное место в обществе – это социальные амбиции, тоже существенный мотив. И третий мотив, который играет значительную роль в существовании человека, – это стремление к идеалу.

Надо сказать, в какой-то мере все три вида мотивов присутствуют и у животных. Конечно, физиологические потребности для них главные, однако им свойственны и социальные и даже идеальные устремления. Известен эксперимент с обезьянами. Вожака лишали его особого положения в стае, давая взамен больше пищи, окружали самками. Однако он грустил, потому что ему было необходимо главенствовать. Это очевидное проявление социальных амбиций, поскольку все физиологические потребности удовлетворялись. Или, к примеру, опыт с крысами. С одной стороны наполнялась кормушка, а с другой открывался выход из клетки в неизвестность. В результате мало кто выбирал кормушку: большинству хотелось что-то узнать…

Раз уж животным свойственны идеальные мотивы, то, естественно, они, наряду с другими, присущи и человеку. Разница между людьми заключается в доминантах. У одних превалирует физиологическое, у других – социальные амбиции, у третьих – идеалы, убеждения. Разумеется, в реальной жизни социальные амбиции и удовлетворение физических потребностей неразрывно связаны, положение в обществе укрепляет материальное благополучие и т.д. Идеальные мотивы тоже порой трудно отделить от социальных: то ли человек стремится занять выгодное положение в обществе, то ли реализовать в действительности какие-то свои идеи. В общем, всё взаимосвязано.

Но в отношении литературных героев происходит так: автор выбирает наиболее характерное. Романтикам, к примеру, важны, прежде всего, идеалы, они являются определяющими в поведении героя, и когда я говорю, что Конрад – благородный разбойник, это значит, что им руководят некие благородные порывы, а не корысть. Это и объединяет Конрада с Карлом Моором, который тоже равнодушен к грабежу.

Однако есть различие между идеальными мотивами героя Байрона и мотивами героя Шиллера. Дело в том, что Карл Моор верил, что может изменить мир. Он говорил: «Поставьте меня во главе войска таких молодцов, как я, и Германия станет республикой, перед которой Рим и Спарта покажутся женскими монастырями». Придя в конце концов к разочарованию, он разуверился в собственной деятельности и сам отдал себя в руки правосудия. А у Конрада изначально не было никаких иллюзий, он не мечтал о переменах. Дело в том, что Карл Моор начал действовать слишком рано, когда ещё не возникла ситуация, которую принято называть революционной. А Конрад пришёл слишком поздно, когда люди, пережившие события революции, уже испытали глубокое разочарование в самих идеях преобразования действительности. Бунт для него – самоцель.