Сергей Артамонов - История зарубежной литературы XVII―XVIII вв.

Гете бросает упрек всему Человечеству. Мы слышим этот грозный голос обвинителя и не находим слов оправдания. Вся история человеческая, полная войн, насилий, преступлений, угнетения одних другими, вопиющей несправедливости в распределении богатств природы, — все говорит о его правоте.

Мефистофель уже не верит в способность Человека исправить свою «скотскую жизнь», в своем снисходительном презрении он даже жалеет его («И даже я щажу его покуда»), но Бог, создатель мира, а для пантеиста Гете — это сама благодетельная Природа, Бог смотрит на Человека с оптимизмом.

Он, конечно, не совершенство, этот Человек, но он ищет совершенства, и в этом — залог его будущих побед:

Он сделал и сделает, вероятно, еще много глупостей, но в конце концов он все-таки выберется из лабиринта общественных и личных неурядиц:

Между Богом и Мефистофелем заходит речь о Фаусте, беспокойном, мечущемся, ищущем и неудовлетворенном гении. «Ты знаешь Фауста?» — спрашивает Бог. «Он доктор?» — просит уточнений Мефистофель. «Он мой раб», — отвечает Бог.

Знаменательный разговор. Мефистофель называет Фауста доктором, ученым, иначе говоря, некоей самодовлеющей силой. Для Бога он — раб. А так как в символике трагедии Гете Бог олицетворяет Природу, то сразу же ставится вопрос, кто же Человек — раб Природы или самостоятельная, в себе и для себя сущая сила? Ответ содержится в дальнейшей репризе Бога:

Да, Человек — раб Природы, ибо служит ей, т. е. разумно пользуется ее законами, ведь нельзя пренебречь ими, но служение природе обращает в свою пользу. Сама природа предначертала Человеку путь к прогрессу («выбьется из мрака мне в угоду»). В сущности, Гете решается здесь высказать свое суждение по труднейшему вопросу, над которыми ломали и ломают головы философы и ученые: имеет ли цель природа?

Мефистофель характеризует Фауста, иначе говоря, Человека и Человечество в лице Фауста. Думается, никто еще с такой исчерпывающей полнотой и неоспоримой убедительностью не говорил о Человеке:

Здесь над каждым словом нужно поставить знак восклицания и к каждому слову приставить тома исторических, социальных, психологических исследований, и все они в один голос скажут великому поэту, мыслителю, провидцу: «Да! да! да!»

Человек рвется в бой!Всегда и везде. Без борьбы он не может существовать. Борьба ему нужна, как хлеб, как воздух, как сама жизнь. Отнимите от него все побудительные причины к борьбе — он их изобретет. И в этом качестве все люди одинаковы.

Человек любит брать преграды!Найдите человека, который бы не искал преград, чтобы их преодолеть! Такого нет на земле. Он покоряет пустыни, джунгли, космос, атом. Он изобрел игры на преграды, шахматы — для ума, бег с препятствиями, самбо — для тела. Не имея возможности принять участие в преодолении преград, он становится «болельщиком» и переживает те же страсти, что и участники. И в этом качестве все люди одинаковы.

Человек видит цель, манящую вдали.Обязательно цель! Без цели борьба теряет смысл. Только цель, осмысленность труда вдохновляет и приносит радость. Поэтому боги Греции предписали своим оскорбителям как самое страшное наказание — бессмысленный труд (Данаиды, наполняющие бочку, у которой нет дна, Сизиф, вечно таскающий камни на вершину горы, откуда они должны обязательно скатиться обратно).

Человек требует у Неба и Земли наградза свои труды. Да, да! Он ищет радостей, наслаждений. Каждый по-своему понимает наслаждение: один — в борьбе, труде, преодолении препятствий; другой — в награде за этот труд, в похвалах, почестях, славе, признательности; третий — в наслаждениях тела, четвертый — в деятельности ума и т. д. до бесконечности, но Человек ищет, и ждет, и вожделеет этих разных наслаждений.