Сергей Ильичев - Бесогоны

– А как же тогда вся эта любовь к нему простого народа и популярность, если он сиднем, как Илья Муромец, сидел на своем острове? – спросил преподавателя семинарист Юрий Денисов.

– Радость наша, собрат мой будущий, ты иногда меня удивляешь своими наивными вопросами, а ведь тебе скоро и самому крест иерейский надевать? Хорошо, ответь мне тогда, а как же святой преподобный Сергий Радонежский молился в этой вот лавре и одновременно видел то, что происходило в это время на ратном поле Куликовом, молясь и называя для записи в синодик об упокоении имена тех русских воинов, которые в это самое мгновение погибали, не жалея живота за други своя и отечество?

Какое-то время в аудитории стояла тишина.

– Можно вопрос? – спросил семинарист Быстров. – Если мы знаем, что падшие ангелы бесплотны, что дух проходит сквозь стены и расстояния, то как же удается его связать или удержать?

– Для начала вернемся к случаю с самим Никитой, когда он по просьбе царя явил боярам зримый образ беса… То есть мы говорим тут о некоем знаковом явлении, о том, что должно было свершиться на глазах у людей, дабы в эту возможность уверовали маловеры. И такие события происходили почти со всеми мучениками, о чем сообщают их жития-мартирии. В связи с этим важно отметить и то, что среди праведников, кто открыто гнал бесов, были и женщины. Что вы рты поразевали? Хотя понять вас можно: Дмитрий Ростовский сумел уложить жития всех мучеников, вступавших в схватку с бесами, в русло святоотеческой традиции, и получалось так, что мученику было достаточно сотворить крестное знамение, и в тот же час все бесовское приведение вроде бы погибало или исчезало…

– Так вы считаете, что одного крестного знамения может быть недостаточно, чтобы изгнать наваждение и самого беса? – негромко, выверяя каждое свое слово, спросил монаха семинарист Юрий Демидов.

– Перекреститесь, семинарист Демидов, – спокойно сказал ему преподаватель.

Юноша понял, что перегнул палку со своим вопросом, и сотворил знамение наспех.

– Что же вы, наш будущий собрат, руками-то машете, изображение крестного знамения всуе творите, да и сам образ креста, по сути, искажаете… Неужели вы думаете, что таким крестом себя обезопасить сможете? Это вы всего лишь за свой вопрос испугались. Я представляю, что с вами будет, когда вы беса воочию увидите… Молчите? Правильно делаете! Перечитайте на досуге Гоголя… Полезно будет… Неужели вы все считаете наш народ настолько глупым и боязливым, что не доверяете ему, ставя под сомнение те видения, а главное – способы оберега простого народа от нечистой силы, которые он сохранил и из уст в уста передавал после того, как христианство приравняло все языческие культы пятибожия к служению сатане, не делая различия между волхвами и жрецами.

– А почему тогда это произошло? – спросил преподавателя уже семинарист Фома.

– А как ты думаешь, почему неоднократно переписывалась история государства Российского? – спросил его уже батюшка Михаил.

– Думаю, что ученые делали это в интересах того или иного монарха, пытались угодить и выслужиться… – ответил Фома.

– Продолжай…

– Тогда почему бы не предположить, – говорит Фома, – что вымарывалось и относилось к апокрифам все, в чем не усматривалось главенствующей роли христианской, а уже затем и православной церкви…

– Видишь, Фома, до чего мы с тобой договорились. За эти мысли нас уже обоих можно гнать из семинарии… Но, возможно, ты и прав. Иначе чем можно объяснить, что архиепископ Дмитрий Ростовский, составляя новый свод Четьих Миней, отредактировал тексты житий так, что новый сборник практически лишился подробных рассказов об изгнании и избиении святыми подвижниками бесов, объясняя это тем, что «демонов истязала и гнала сила Божия и что по воле Всевышнего тот бес терпел муки от рук подвижника, как от рук Господних, получая при этом еще и „невещественную язву"».

– Мне думается, что при такой формулировке умаляется роль самого праведника, – произнес Фома. – Более того, у каждого подвижника может возникнуть ложное ощущение того, что ему подвластно все, и без каких-либо особых физических и духовных усилий. Но ведь для подвига открытого противостояния бесу нужно как минимум еще и изрядное мужество, крепость веры, подкрепленная соборной молитвой монастырской братии… А если жить по Дмитрию Ростовскому, то тогда, повелевая бесами, можно и с кровати не подниматься… Господь сам за тебя все сделает…