Дамир Садыков - Скорая религиозная помощь. Не в силе Бог, а в Правде

Вот и крестоносцы, следуя своей языческой традиции отлучения неугодных «иудеев» от синагоги (Ин. 9:22), привнесённой ими и в Кристьянство, продолжают тупо, как будто это от них зависит, отлучать и грозить отлучением, теперь уже, неугодных им, кристьян, нет, не от Церкви Кристовой, а от своих сект РПЦ, РКЦ и прочих.

В предисловии к СОВАМИНКОвскому изданию «Благой Вести» некто анонимно и невежественно, то бишь, лживо, утверждает, что одно греческое слово «евангелие» нужно понимать как словосочетание из двух русских слов «благая» и «весть», и одно «иудейское» слово «тора», как два русских слова «ветхий» и «завет». А слова «новый завет» без перевода с греческого следует понимать, как «новый договор».

Одного, схожего по смыслу, русского слова, у крестоносцев не нашлось. В таком случае, как по-гречески «благая» и как «весть»? Как по-«иудейски» «ветхий» и как «завет»? Может быть в ущербных, греческом и «иудейском», языках нет таких слов? Должны быть.

Стало быть, кто-то морочит кристьян словами «евангелие» и «тора».

Так из одного слова «муха» получается словосочетание «новый слон».

Один такой «новый завет-договор», приобретённый мною в православном храме, злонамеренно изложенный осквернённым русским языком, на котором говорят пьяные бомжи, отредактированный, мягко говоря, в вопиющем пренебрежении к правописанию, к тому же, без буквы «Ё», был издан Московским Сретенским монастырём в 2002 году.

Креативный монастырский редактор, не дожидаясь, пока манагеры Министерства образования и культуры официально обрежут божественную, 49-буквенную, русскую азбуку (буквицу) до 32 букв, уже, как и интернет-провайдеры, рамблЁры и прочие, избавил кристьян России от буквы «Ё».

Логично предположить, что следующей упраздняемой буквой будет, так нелюбимая и трудновыговариваемая язычниками, буква «р». К тому же, действующий глава РПЦ Гундяев – Вексельман где-то ляпнул, не иначе, как с подсказки своего спичрайтера, что до придуманных Кирилла и Мефодия славяне были дикарями.

Слов «Благая Весть» на обложке и титульном листе не оказалось. И состоит этот «новый завет-договор», что удивительно, тоже из «Благой Вести», раздробленной крестоносцами на четыре обрезанные и противоречивые повествования от Матфея, от Марка, от Иоанна и от Луки, а также, её фрагментов, хитро и злонамеренно размещённых в «Деяниях», «Посланиях», «Откровении», в неканонизированном «Евангелии мира ессеев» и в «ВЗ-Торе».

Через образ Исуса Криста Бог даёт нам учение о Себе, которое, из первых рук, должны были донести до нас Его ученики, избранные Им, Пётр, Андрей Первозванный, Иоанн Богослов и другие, а не вышеперечисленные «апостолы». Разночтений быть не может. Ведь Исус Кристос не мог выбрать Себе бестолковых учеников, которые расчленят, исказят и обрежут, «Благую Весть», дополнив её своими фантазиями, ложью и противоречиями.

Поэтому многочисленных и противоречивых «благовестий» от кого бы то ни было, быть не может, ибо (Мф. 11:5) «… и нищие благовествуют». И в чьих-то посланиях, видениях и сновидениях, а также, в их толкованиях, нет нужды, как нет нужды в каких-либо толкованиях, например, закона Божьего о числах, Арифметики. Если только эти толкования не понадобились толкователям для искажения «Благой Вести».

Исус Кристос говорит (Сирах. 34:1): «Пустые и ложные надежды – у человека безрассудного, и сонные грёзы окрыляют глупых. 2 Как обнимающий тень или гонящийся за ветром, так верящий сновидениям».

Вот и Павел, как и библейский прозорливец (Исайя 61:1), говорит уже о своём «благовествовании» (Рим. 1:15): «Итак, что до меня, я готов благовествовать и вам, находящимся в Риме». И, сообщая о безымянных апостолах, сообщает нам и о безымянных евангелистах (Ефес. 4:11), из чьих повествований, а не в результате «чудесного» озарения, он и почерпнул заповеди Исуса Криста.

Эта подмена названий вызвала, по меньшей мере, недоумение. Ведь Исус Кристос говорит о Благого Вести (Мф. 24:14, Лк. 4:43, Мк. 16:15), а не о новом завете-договоре кого-либо с кем-либо.

В повествованиях Матфея (26:26—28) и Марка (14:22—24), где говорится: «Ибо, сие есть кровь Моя, за многих изливаемая, во оставление грехов», мы находим, с одной стороны, поразительное, слово в слово, сходство. И не одно.

Эти слова были, якобы, сказаны во время вечери Кристовой Пасхи, накануне «иудейской» (Мф. 26:18) и вечери никакой не тайной, ибо Исус Кристос никого не боялся и ни от кого не таился.

Поэтому понятие «тайная вечеря», это лживая выдумка язычников.