Максим Пулькин - Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.)

2.//Л. 61 об.// Евстрат Исаков, сего года генваря месяца в небытности ево в доме за отлучкою по приказу мирского старосты для збору того Ребольскаго погоста с крестьян подушных денег, деревни Фофановской государственный крестьянин Захар Миронов, пришед в дом ево, Исакова, взял жену ево Параскеву Миронову, за две недели Великого поста к отцу своему, а ево, Исакова, тесть, государственному крестьянину записному раскольнику Мирону Семенову в гости, а как он, Исаков, на третьей неделе Великого поста пришед к тестю своему объявленному крестьянину Семенову для зву жены своей обратно в дом, то тесть ево на позыв объявил ему, я де тебе жены в дом не отпущу, естли же хочешь и ты, то останься здесь с нами Богу молиться, что выслушав, обще з женою своею ему, Семенову, поклонясь в ноги, об отпуске их в дом свой стали просить, на которую ево прозьбу сказал жене ево, что естли ты с мужем своим домой пойдешь, то руки и ноги сломаем и убьем до смерти, а к ему, Исакову, оборотясь и взяв рогатину в руки сказал: «Смотри, естли не отстанешь от жены, то заколю!», которое видя и пошел в дом свой, но не доходя до дому дватцати верст от деревни Плякея возвратился для зву оной жены своей в дом тестя своево вторично и в приходе, не говоря еще ничего, велели случившимся у них в избе быть незнаемым ему Исакову людям вытолкать вон, а после того дня более для зву жены своей в дом он, Исаков, не приходил, а подал об оном того погоста мирскому старосте доношение, потом уведомился чрез жителя близ той деревни живущего, а как его имя и которой деревни, того не упомнит, что на пятой неделе Великого поста оная жена его с прочими людми, собравшимися к тестю ево в дом, згорели.

3.//Л. 62 об.// 1784 года маия 12 дня Повенецкого уезда Ребольского погоста деревни Фофановской жители крестьянские женки Марья Михеева, Устина Кириллова на вспрос Олонецкой духовной консистории присудствующему катедралнособорному иерею Иоанну Иоаннову и города Петрозаводска и уезда второй части поповскому старосте священнику Василию Иванову о самозжегшемся в той деревни раскольническом зборище объявили, что той деревни Фофановской в доме государственного крестьянина записного расколника Андрея Семенова расколническое зборище человек до пятидесяти подлинно згорело, и оной Семенов зжегся, и других из того зборища в живых никого не осталось, а оному расколническому зборищу началником был пришедший в ту их деревню сего ж года на масленной недели неведомо откуда старик, а как ево звали именем, и отчеством и прозванием, не знает, толко имелся на нем серый кафтан, а на голове холщеной серой кукул, которой старик приходящих в ту избу людей впущая, якобы для богомоления с ними, в той избе запирался, куда и их, Михееву и Кирилову, якобы для богомоления ж звали, точию они не пошли, а мужьев их в то время за отлучкою для прокормления себя в разные места в домах своих не было.

4.1784 года июня 1 дня Повенецкого уезда Реболского погоста церкви Рождества Пресвятыя Богородицы дьячок Евсей Егоров Его Преосвященству Амвросию, епископу Олонецкому и Каргопольскому, на вопрос о самосжегшемся того погоста в деревне Фофановской в доме государственнаго крестьянина записнаго расколника Андрея Семенова расколническом зборище объявил, что оно подлинно згорело, а кто именно был в зборе и кем они к таковому самоубивству прелщены и не остался ли кто из оного зборища в живых, того по небытию ево, Егорова, при том згорении показать не знает, и бродячих лжеучителей к расколническому суеверию никого в приходе своем не видел и не знает, а когда он, дьячок, из дому своего по приказу Повенецкаго уезда закащика Захария Онуфриева в Яшозерскую выставку чрез оную деревню Фофановскую шел того Реболского погоста с правящим при указе пономарскую должность Иваном Ивановым и мирским старостою Сидором Артемьевым, то по приходе увидев во оной деревни, что у означеннаго крестьянина Андрея Семенова от жилой избы передняя стена отрублена прочь, а приставлена вместо оной стены рига хлебомолотная, на вспрос их у крестьянина Еремея Семенова, а оному Андрея родного брата, стоящего на крыльце, для чего рига из избы приставлена, объявил он, Еремей, мы де желание имеем згореть, а для какой притчины //Л. 64 об.// желание имеют згореть, то на вспрос их не сказал, а только сказал: «Что вам до того нужды? Мы згорим», а третей брат их родной Ермолай Семенов, глядев из окна в монашеском черном одеянии, имеющем на голове наподобие монашескаго черного клобука сшитой кукул, выговаривал: «Не ходите к нам блиско и не трогайте нас, ежели ж будете к нам приступать, то будем в вас ис ружей стрелять», что выслушав он, дьячок, с пономарем Ивановым написали к закащику Онуфриеву репорт, которой февраля 19 дня сего года и подали, а сколко было во оной избе в то время людей, и кто таковые имянно, того они знать и видеть за недопущением их тогда в ту избу не могли.