Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Подобный же отход от специфики римского доминирования предполагается в диалоге о повиновении требованиям царей в P.Egerton 2, фрг. 2, лицевая сторона – отголоске вопроса об уплате подати кесарю (Мк 12:13–17). Об этом см.: Tobias Nicklas, «Papyrus Egerton 2 – the “Unknown Gospel”», ExpTim 118 (2007): 261–266, цит. с. 265.

Это стандартное объяснение Страстей служит основой для отвержения обычной христианской веры в необходимость спасения через крест в текстах, явно связанных с внутрихристианской полемикой, таких как Второй трактат Великого Сифа (NHC VII, 2): против «тех, кто держится за учение мертвеца» (60, 22); «это рабство – говорить, что мы должны умереть вместе с Христом!» (49, 26–27); и в Апокалипсисе Петра (NHC VII, 3): оппоненты лживо обвиняют Петра в том, что он призывает «поститься во имя мертвеца и думать, что это их очистит» (73, 13–15). Обзор антистрастной полемики в гностических источниках, см.: Klaus Koschorke, Die Polemik der Gnostiker gegen das kirchliche Christentum (NHS 12; Leiden: Brill, 1978), с. 44–48.

Во многих случаях герменевтические маневры авторов-гностиков разрушают знакомые нам сюжеты канонических или иных христианских повествований; поэтому в дискуссии о Марии Магдалине большую путаницу вносит априорное предположение многих ученых, согласно которому Мария Магдалина из гностических откровений представляет собой историческое свидетельство о женщинах, связанных с Движением Иисуса. Как отмечает Силке Петерсен, гностические Евангелия не принимают биографические повествования канона и не рассматривают себя как замену канонических текстов: см.: Silke Peterson, Zerstört die Werke der Weiblichkeit! Maria Magdalena: Salome und andere Jüngerinnen Jesu in christlich-gnostischen Schriften (NHMS 48; Leiden: Brill, 1999), с. 2–3.

Hans-Josef Klauck, Apocryphal Gospels: An Introduction (trans. B. McNeil; London: T&T Clark, 2003), с. 1–3.

Christine M. Thomas, The Acts of Peter, Gospel Literature, and the Ancient Novel: Rewriting the Past (New York: Oxford University Press, 2003), с. vii, 41–81. Кристина Томас, как и Боуэрсок, полагает, что даже в канонических Евангелиях отсутствуют отличительные элементы историографии и что лучше всего классифицировать их как новеллистические повествования (с. 93). Решительные возражения на это в случае канонических Евангелий: Bauckham, Jesus and the Eyewitnesses . Бокэм считает, что жанр канонических Евангелий лучше всего описывается категорией «устной истории» (с. 6–9).

Karel van der Toorn, Scribal Culture and the Making of the Hebrew Bible (Cambridge: Harvard University Press, 2007), с. 9–49. Хотя ранние христиане и принимали определенные правила циркуляции своих текстов, следует быть осторожными, применяя к этим текстам современные понятия авторства и даже «книги». Примеры «межтекстовой экспансии» и компиляции преданий, непрерывного процесса собирания и редактирования, которые описывает Карел ван дер Торн у ближневосточных книжников (с. 108–141), вполне подходят и гностическим апокрифам. В некоторых случаях, как показывает ван дер Торн, писцы работали с текстовыми материалами, составляя из них новый авторитетный текст. Эта деятельность служила интересам их царствующих покровителей: «Собирая воедино документы, написанные с различными целями и с различных точек зрения, писцы создавали единый корпус национального письменного наследия, в котором сглаживались противоречия прошлого» (с. 141).

Перевод: Williams, «Apocryphon of James», с. 29–31.

John Lewis Gaddis, The Landscape of History: How Historians Map the Past (New York: Oxford University Press, 2002), с. 4. Гэддис отличает задачу историка – создать осмысленное повествование – от задачи летописца: записать все, что произошло (с. 19). Воображение историка, например, воссоздающего античность в телевизионных документальных фильмах, также не соответствует требованию буквальной репрезентации, на что указывает Питер Ричардсон: Richardson, Peter, Building Jewish in the Roman East (Waco, Tex.: Baylor University Press, 2004), с. 39–53.

Amy-Jill Levine, The Misunderstood Jew: The Church and the Scandal of the Jewish Jesus (San Francisco: HarperSanFrancisco, 2006), с. 62.

Там же, с. 66–67.

Так утверждается в источнике: François Bovon, «Fragment Oxyrhynchus 840: Fragments of a Lost Gospel Witness of an Early Christian Controversy over Purity», JBL 119 (2000): 705–728; возражения, а также утверждение, согласно которому этот фрагмент – свидетельство раннего иудеохристианства, см.: Nicklas, «Écrits apocryphes chrétiens», с. 80–81. Поскольку P.Oxy. 840 – листок из миниатюрной «брошюры», он может быть отрывком не из Евангелия, а из книги-амулета: см.: J. K. Elliott, The Apocryphal New Testament (Oxford: Clarendon, 1993), с. 31.

Thomas Kazen, «Sectarian Gospels for Some Christians? Intention and Mirror Reading in the Light of Extra-Canonical Texts», NTS 51 (2005): 570–571; Elliott, Apocryphal New Testament, с. 38. Попытки отнести его к иудеохристианской традиции конца I в. неубедительны: см.: Nicklas, «Papyrus Egerton», с. 261–262.