Бернард Льюис - Евреи ислама

Похоже, в Стамбуле и других турецких городах мусульмане тогда осознавали, что евреи не враги, а такие же жертвы, как и турки. Турецкое общественное мнение не было антиеврейским в целом, и для защиты евреев от местных преследователей иногда предпринимались официальные действия. В арабских провинциях Османской империи, среди населения, политически менее искушенного, антиеврейские проявления участились. В тех странах Северной Африки, где коренного христианского населения не существовало, евреи были более полезны европейским державам и, следовательно, более ненавистны мусульманским соседям.

В такой ситуации евреи страдали от двух основных недостатков: их незащищенный статус делал их легкими жертвами, а низкий уровень образования оставлял без полезных навыков, и потому их презирали и мусульмане, и христиане как на Востоке, так и на Западе.

Этими двумя проблемами в основном и занимались Alliance Israélite Universelle и родственные организации. В обоих отношениях они добились значительных успехов. Их основные усилия были направлены на улучшение правового статуса евреев путем принятия и эффективного применения более совершенных законов в соответствующих странах, и действовали эти организации путем заступничества или даже вмешательства.

Важнейшим методом стала гласность. В прежние времена даже масштабные гонения могли пройти практически незамеченными. В эпоху телеграфа и газет, с сетью Альянса и других представителей прессы, по всему Ближнему Востоку и Северной Африке случаи жестокого обращения и преследований сразу становились общеизвестны. Такие сообщения могли серьезно смутить мусульманских правителей, особенно принимая во внимание, что большинство из них были банкротами и срочно нуждались в привлечении кредитов с европейских денежных рынков. Это придавало дополнительную силу ходатайствам и вмешательствам еврейских представителей и организаций или европейских правительств. С 1840 года такие вмешательства становились все чаще.

Учреждение постоянных посольств мусульманских стран в европейских столицах открыло новую линию доступа, а визиты ближневосточных монархов предоставили еще одну возможность. В частности, Насер ад-Дин, шах Ирана, был адресатом ряда еврейских жалоб и просьб во время трех его визитов в Европу 22. Правда, нет никаких доказательств того, что они очень помогли евреям в Иране, положение которых оставалось тяжелым до конца правления династии Каджаров в 1925 году.

Наиболее эффективным путем вмешательства, разумеется, были официальные каналы какой-нибудь великой европейской державы. С установлением прямого европейского контроля — французов в Северной Африке, англичан в Южной и Восточной Аравии, а затем в Египте — власти сами стали отвечать за своих евреев, как и за прочих новых подданных. Несомненно, перемена эта для евреев, и в меньшей степени для христиан, была весьма полезной. Даже репрессивная и антисемитская царская политика в Центральной Азии, где отныне доминировала Россия, оказалась улучшением по сравнению с правлением предшествовавших ей эмиров. В управляемых англичанами Адене, Египте и Ираке, во французском Алжире, Тунисе и Марокко, в итальянской Ливии имперское правление открыло новую эру еврейского образовательного прогресса и материального процветания 23. Но оно также обусловило окончательную гибель еврейских общин в этих регионах.

В самом же сердце Ближнего Востока два мусульманских государства — Иран и Османская империя — оставались независимыми. Хотя их независимость часто находилась под угрозой и была в какой-то степени подорвана европейскими имперскими державами, она никогда не была утрачена полностью. Обе страны выжили в XX веке как политические реалии. Обе они являлись родным домом для древних и очень значительных еврейских общин.

Историки османского еврейства XIX века акцентировали внимание на нескольких крупных событиях, часть из которых знаменовали переломные моменты в истории империи в целом, другие имели чисто еврейское значение. Первым из них стало уничтожение в 1826 году корпуса янычар, на протяжении веков являвшегося основным компонентом османской пехоты и решающей военной опорой политической власти. Уничтожив этот древний и привилегированной институт, султан-реформатор Махмуд II (1808–1839) стремился устранить главную опору оппозиции его идеям модернизации и реформ в западном духе и расчистить путь для преобразования армии, сделать ее обученной, организованной и оборудованной по европейским образцам, полностью преданной султану и готовой обеспечить реализацию любой выбранной им политики.