Бернард Льюис - Евреи ислама

«Поднятая рука ребенка» могла представлять смертельную угрозу, как отмечал в том же году другой английский путешественник, на сей раз в Марокко. Он, считая марокканских евреев захудалыми и убогими, приписывает эти качества

унижениям, которым они подвергаются даже от детей правоверных. Я видел шестилетнего мальца с отрядом толстых карапузов всего трех-четырех лет, обучающего их свежим идеям [sic!] [насчет того как] бросать камни в еврея. Один из сорванцов с величайшей беззаботностью наскакивал и буквально плевал на его «еврейский габердин» [44] Габердин — особого типа широкая средневековая накидка или мантия с длинными рукавами; в поздние времена, в XVI в., считалось, что это старомодное одеяние носят евреи. Мемуарист кавычками в данном случае прямо отсылает английского читателя к «Венецианскому купцу» Шекспира, где Шейлок говорит: «And spit upon my Jewish gaberdine» («Плевали на еврейский мой кафтан») (акт 1, сцена 3). . Всему этому еврей обязан подчиниться; он поплатился бы больше, чем жизнью, попробуй он ударить магометанина 13.

Даже в Стамбуле ситуация была не лучше. Джулия Пардо в описании «города Султана» 1836 года эмоционально свидетельствует:

Я никогда не видела, чтобы проклятие, павшее на детей Израиля, воплотилось полнее, чем на Востоке; где можно было бы искренне сказать, что «его рука — на всех, и рука всех — на нем» [45] Цитата из Берешит , 16:12. Там это пророчество сказано об Ишмаэле. — Примеч. науч. ред. . На них смотрят скорее как на связующее звено между животными и человеком, чем как на людей, обладающих теми же свойствами, согретых тем же солнцем и охлажденных тем же бризом, подверженных тем же чувствам, порывам, радостям и печалям, что и их столь же смертные собратья.

О восточном еврее бытует низкое и бездушное представление, которое сравнительно толерантный европеец просто не может себе вообразить, пока не столкнется с ним воочию… Невозможно передать ту презрительную ненависть, которой османы окружают еврейский народ; и самый что ни на есть последний турецкий мальчишка, столкнувшись на дороге с кем-нибудь из этого падшего народа, найдет, каким оскорблением наградить его ради вящего унижения изгойской бродячей расы Израиля. Угнетенный не смеет отплатить тем же даже сему ничтожному врагу, для которого самого имени еврея достаточно, чтобы преследовать его.

Я помню, как на большом празднестве в Катхане (Kâthane) видела турецкого мальчика лет, возможно, десяти; он приблизился к группе еврейских женщин и, намеренно выбрав ту, чье слабое состояние должно бы стать ей защитой от оскорбления, так сильно ее ударил, что лишил сознания и опрокинул наземь. Когда я бросилась на помощь несчастной, меня удержал мой знакомый турок, человек высокопоставленный и, как я доселе полагала, лишенный нездоровых предрассудков; он велел мне не суетиться и не утруждать себя по этому поводу, ведь женщина была всего лишь еврейкой ! И из турецких женщин, стоявших кругом и глядевших, ни одна не подняла руку, чтобы помочь несчастной жертве ничем не оправданного варварства 14.

Такая практика сохранилась и в Новое время. Об этом можно судить по докладу британского вице-консула в Мосуле от января 1909 года, то есть после Младотурецкой революции 1908 года:

Отношение мусульман к христианам и иудеям, к которым, как было сказано выше, они составляют большинство десять к одному, представляет собой отношение господина к рабам, к которым он проявляет определенную господскую терпимость, пока они не забывают свое место. Любые признаки притязаний на равенство незамедлительно пресекаются. На улице часто можно заметить, что почти каждый христианин покорно уступает дорогу даже мусульманскому ребенку. Всего несколько дней назад пишущий видел в саду двух почтенных евреев средних лет. Маленький мальчик-мусульманин, которому не могло быть больше восьми лет, шел мимо и, взяв по пути большой камень, запустил в них, потом еще один, с полнейшей беззаботностью, будто целился в собаку или птицу. Евреи остановились и увернулись от попадания, но никакого другого протеста не изъявили 15.

По сравнению же с иранскими евреями евреи Османской империи жили в раю. Итоговый вердикт выносит венгерский еврей, востоковед Арминий Вамбери, который много путешествовал по Ирану и Центральной Азии: «Я не знаю более несчастного, беспомощного и жалкого человека на Божьей земле, чем Йахуди в этих странах… Бедного еврея презирают, унижают и пытают мусульмане, христиане и брамины, он самый бедный из бедных, его терзают армяне, греки и брамины» 16.