Труды Государственного музея истории религии - Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8

С рассуждениями А. Снодграсса трудно согласиться. Как было показано выше, термины ступа и чайтья не являются синонимами. Ступа может быть названа чайтьей, но чайтья — это не обязательно ступа, это может быть священное дерево, источник, храм. Термин чайтья применяется и в индуизме, это общеиндийское понятие, по своему содержанию более широкое, чем ступа. Из всего этого становится ясно, что чайтья — это не только предмет, символизирующий Будду. Для большинства верующих чайтья — это объект не созерцания, а почитания и поклонения. Поэтому сведение значения чайтьи только к символу и отождествление ее с разумом ограничивает поле значений данного понятия. Общность корней не означает тождества понятий, поскольку смысл слов определяется их культурно-историческим контекстом.

В отечественном классическом востоковедении определенное внимание обсуждаемому вопросу уделили известные ученые И. П. Минаев и С. Ф. Ольденбург, и профессор Петербургского университета С. К. Булич, поместивший ряд блестящих по своей точности и содержательности статей в знаменитом Энциклопедическом словаре, изданном Ф. А. Брокгаузом и И. А. Ефроном.

И. П. Минаев в дневниках путешествий по Индии, Бирме и Непалу дал описание многих памятников культуры [452]. В них он часто употребляет понятие чайтья как равнозначное понятию ступа, хотя первое более широкое по своему содержанию. Это объясняется дневниковым характером текста. В другой работе — научной монографии, посвященной истории буддизма, ученый четко выявляет их различие: «Cetiya (caitya) имеет двоякое значение в буддийских текстах: a) этим словом обозначается всякая святыня и древо махабодхи есть cetiya… b) тем же словом обозначается ступа» [453].

Несмотря на свободный характер дневниковых заметок, И. П. Минаев стремится как можно полнее выразить смысл главного буддийского памятника: «Ступа, или чайтья (четия на языке пали), есть могильный памятник, воздвигнутый над зарытым пеплом от сожженного тела Будды, святого (архана) или миродержавного царя. Таково было первоначальное значение ступы; в современном буддизме ступа есть предмет культа, воздвигается кроме того над всякими святыми (святынями? — О. X.), т.е. над вещами, принадлежавшими Будде или его святым, или в местах, освященных их пребыванием. Ступы бывают различной величины и различной формы; основной тип, из которого развились эти формы, всегда почти ясен: ступа была первоначально могильною насыпью, обложенною кирпичами» [454]. В этом определении весьма тонко показано изменение значения понятия ступа в процессе генезиса самого феномена религиозной культуры. Выводя его из погребального холма, И. П. Минаев демонстрирует основные этапы его дальнейшего становления: появление новых, вещественных реликвий, установление связи с событиями буддийской истории, усиление культового характера памятника.

Принимая версию происхождения буддийской ступы от погребального сооружения, ученый видит ее специфику в «непосредственной связи и соотношении с первоучителем» [455], и отмечает, что культ священных останков Будды и воздвигаемых над ними ступ начался среди мирян [456]. Это соответствует современной точке зрения, но к сожалению, при этом он неоднократно называет реликвии мощами, по аналогии с православием. В данном случае эта терминология неудачна, и об этом говорит соответствующая статья С. К. Булича: «Мощи — тела святых христианской церкви, оставшиеся после смерти нетленными» [457]. В отличие от христианской традиции, буддийские ступы воздвигали над sarira — телесными останками, сохранившимися после кремации и поделенными на множество частей. Конечно, есть нечто общее и в том, и в другом религиозном явлении — это вера в особую силу, «мощь» телесных останков святых, причем каждой малейшей их частички, и отсюда схожее стремление к их разделению ради распространения и использования большим числом верующих. Но все же различие двух явлений культуры весьма существенно, поэтому в настоящее время шарира называют священными останками, или реликвиями.

С. Ф. Ольденбургу в области истории материальной художественной культуры принадлежат несколько небольших по объему, но весьма содержательных научных статей, в которых он определил неизвестные на тот момент сюжеты рельефов ступ [458], ученый также уделил много внимания просветительству и популяризации достижений науки своего времени. Он регулярно публиковал рецензии на издаваемые зарубежом работы, читал лекции по индийскому искусству. Черновики лекций «Введение в историю индийского искусства» и «Четыре периода истории индийского искусства» были подготовлены к печати после смерти С. Ф. Ольденбурга академиком И. Ю. Крачковским по предложению Ф. И. Щербатского, однако увидели свет в сборнике «Культура Индии» [459]лишь в 1991 году, когда наука шагнула уже далеко вперед.