Труды Государственного музея истории религии - Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8

Перед отправкой на богомолье в семье заранее обговаривались все расходы. Попутчиков брали из числа родственников или соседей. Назначали день отправления, приуроченный к какому-нибудь празднику или другому важному событию. Отправлялись, как правило, группами по 10-15 человек, брали с собой опытного вожатого, уже ходившего по данному маршруту. Запасались хлебом, сахаром, чаем, но самое главное — сухарями. Существовали определенные нормы поведения в пути: «В дороге стараются не вести пустых разговоров, не думать о домашних делах, не злослословить, а держать себя в религиозном настроении. По дороге хлеба на пропитание не просят, более состоятельные делятся с неимущими» [240].

Желание людей увидеть своими глазами то, что давно запечатлелось в их сердцах, исходить своими ногами землю, по которой ходили ветхо- и новозаветные святые, заглянуть в тихий и закрытый мир монахов — это желание сделало паломничество одним из важнейших моментов в жизни человека, и воспоминания о нем никогда не стирались из памяти паломников. Иностранцы, писавшие о России и русских, свидетельствуют, что национальное своеобразие русского народа в XIX-XX веках проявилось именно в паломничестве. Вот как описывает свою встречу с русскими богомольцами французский аббат Рабуассон: «Вид этих бедняков приводит меня в смущение. Он служит наглядным осуждением изнеженности и равнодушия наших деликатных христиан, неспособных ничего вытерпеть за веру в Распятого… Эти бедные русские, в такой одежде и с такой ношей, совершают пешком сотни миль, ночуя, где попало на принесенных ими постелях и питаясь небольшим количеством хлеба, воды и испорченного сала» [241]. Русский православный паломник воспринимал (и сегодня воспринимает) Иерусалим не как совокупность хотя бы и очень ценных и исторически примечательных памятников архитектуры и археологии, но как особую литургическую реальность, вхождение в которую возможно только в результате молитвы и непосредственного духовного опыта.

Паломнические реликвии, привозимые паломниками, были для верующего человека доказательствами реальности совершаемого в Иерусалиме. Святое миро, вода из Иордана, возожженные у Святого Гроба свечи, масло от Елеонской горы, меры Святого Гроба являлись благословением от Святых мест русскому народу, который, в свою очередь, собирал и посылал щедрые пожертвования для обустройства святых мест, храмов, монастырей в Святой земле. Всякая реликвия была дорога христианину, несравненно ценились те, что доставлялись из Палестины, они несли на себе отсвет ее чудес. Изготовление сувениров было связано с четырьмя главными события ми ветхозаветного и новозаветного предания: явлением ангелов Аврааму у дуба (Мамвре), Рождеством (Вифлеем), смертью и Воскресением (Голгофа), Вознесением (Масличная гора).

Важнейшим из них сразу стал и остается по сей день комплекс, связанный с распятием и воскресением Иисуса Христа. Там можно было поклониться двум основным свидетельствам великих чудес христианства: Животворящему Кресту и Гробу Господню. В иерархии бесчисленных реликвий их частицы или изображения (копии) стояли превыше всего. Все эти реликвии традиционно назывались по-гречески евлогиями (благословениями). Евлогии были разнообразны по форме (ампулы-фляжки, коробочки-реликварии, медальоны, значки-жетоны) и материалу (драгоценные металлы медь, свинец и олово, стекло, дерево, перламутр, камень и т.д.). Обычно в них соединяли два элемента: собственно реликвию (святую воду, миро, частицу Древа Креста, камушек от Гроба Господня или иную) и освященное изображение (святые, новозаветные сюжеты и др.) на вместилище. Образ служил при этом не просто напоминанием (как современные сувениры) — на него распространялась способность к чудотворению, присущая посещенному святому месту. Иными словами, это изображение по характеру приближалось к иконному.

Привезенные русскими паломниками иконки, кресты, нательные крестики, складни находились в семье, к ним обращали молитвы, перед ними вспоминали о своих путешествиях к главным святыням православия. Так секретарь Императорского Православного Палестинского Общества В. Н. Хитрово писал: Как часто при слабом мерцании лампадки, читая моей матушке молитвы на сон грядущий, глаза останавливались на выдающейся среди темных ликов образов перламутровый крест, принесенный когда-то давно русской паломницею и мысли переносились куда-то далеко-далеко на Восток в Иерусалим» [242].