Труды Государственного музея истории религии - Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8

Вкладом Лазаревых в память сына является и картина-икона «Христос благословляющий» (Б-115-IV), о чем свидетельствует вкладная надпись: «Отъ родителей въ память Ивана Христофоровича Лазарева и родныхь въ Церковь Воздвиженья Честнаго и Животворящаго Креста». Как и в других вкладах Лазаревых, в данной картине отчетливо проявляется ориентация заказчика на образцы профессиональной академической живописи. Хотя посвятительная надпись не содержит имени автора и даты, учитывая годы жизни родителей (Христофор Екимович Лазарев — 1789—1871) и самого Ивана (1844—1850), характер (стилистику) художественного решения, можно датировать это произведение первой половиной XIX века.

Нельзя обойти вниманием еще один предмет, не относящийся к армянским церквям России. Наряду с Крещением Армении, одной из важнейших тем армянского искусства является создание армянского алфавита. В связи с разделением Армении между Византией и Персией (387), борьбой за независимость и сохранение национальной самобытности, актуализировалась идея создания собственной письменности. Святой Григорий переводил фрагменты Библии на армянский язык, но записывал греческими буквами, богослужения также велись на греческом языке. Эту миссию возложили на Месропа Маштоца, который принадлежал к высокому сословию, был хорошо образован, знал в совершенстве греческий. Маштоц, используя все известные ему азбуки, разработал алфавит из 36 знаков, адекватно передающих все звуки армянского языка, что позволило сделать перевод Библии. Вот уже 1600 лет армяне пользуются этим алфавитом. Данному сюжету посвящена картина художника Сагиняна «Бог вручает алфавит св. Месропу» (Б-165-IV). Картина привезена из собирательской экспедиции ЦАМ в Армении (из закрывшейся церкви с. Ошакан Аштаракского района») и поступила в ЦАМ в 1939 году [235]. Св. Месроп изображен коленопреклоненным в момент, когда с неба ему является свиток с алфавитом, на который Указует перст из облаков. У ног святого жезл, тиара и книга. На груди в лучах изображены первые буквы армянского алфавита. По всей видимости, в нашем собрании это единственный пример собственно армянской живописи.

Таким образом, большую часть «армянской коллекции» ГМИР составляют произведения созданные российскими мастерами в канонах и традициях русского церковного искусства XVIII-XIX веков. А так, как изображаемые религиозные сюжеты и святые образы являются общехристианскими, связь таких работ с армянской церковью порой удается установить только по титлам и надписям на армянском языке. И это касается не только живописи. Обращение армянских заказчиков к российским художникам можно объяснить несколькими причинами. С одной стороны, это оторванность от родины и отсутствие связи с армянскими мастерами, с другой стороны — определяющая роль заказчиков, на эстетические вкусы которых, несомненно, накладывала отпечаток культурная среда и атмосфера, в которой они жили. И, наконец, общие тенденции развития религиозной живописи синодального периода приводили к определенному стиранию в изобразительном материале межконфессиональных различий в рамках общего христианского вероисповедания, особенно при отсутствии четко сформулированного отношения армян по вопросу иконопочитания [236]. Как следствие — использование в церковной практике русских православных икон [237](с общехристианскими сюжетами и святыми) или заказ произведений на религиозные сюжеты у художников-академистов.

В тоже время в собрании музея хранятся памятники, которые могут быть отнесены непосредственно к армянской церковной живописи XVIII — начала XX веков. Сложности атрибуции армянской живописи данного периода заключаются в отсутствии обобщающих трудов по армянскому искусству XVIII-XIX столетий. Эту тему лишь затрагивают при разговоре о древнеармянской живописи. Как верно отмечают исследователи, сегодня сложно восстановить достаточно полную картину состояния и развития почти всех видов армянской живописи XVIII-XIX веков [238]. Трудность задачи выявления армянских памятников усугубляется еще и родством путей развития армянской и русской живописи XVIII-XIX веков. Поэтому, говоря сегодня о принадлежности произведения из нашего собрания к кругу армянской станковой живописи, мы основываемся на следующих критериях:

— обращение к сюжетам и образам армянской церковной истории;

— присутствие формально-стилевых признаков, берущих начало в национальном искусстве (миниатюры и росписи).