Серен Кьеркегор - Беседы и размышления

2. Гений подлежит чисто эстетической оценке – оценке содержания, весомости его произведений; апостол является апостолом в силу авторитета, которым его наделяет Бог. Полученный от Бога авторитет – решающее качество апостола. Поэтому он возвещает учение не так, чтобы, оценив его эстетически или философски, я должен был бы или мог бы в итоге сделать вывод: ergo тот, кто возвещает это учение, призван посредством откровения, ergo он апостол. Здесь действует прямо противоположное отношение: тот, кто призван посредством откровения, кому вверено учение, в качестве основного аргумента приводит то, что это – откровение, что у него есть авторитет. Я должен слушать Павла не потому, что он остроумен или исключительно остроумен, но я потому должен подчиняться Павлу, что он имеет авторитет, которым наделил его Бог; и в любом случае Павел должен будет отвечать за то, что он ищет производить такое впечатление, – независимо от того, послушает ли его кто-то или нет. Павел не должен апеллировать к своему остроумию, ведь в противном случае он просто шут; он не должен пускаться в чисто эстетическое или философское обсуждение содержания возвещаемого учения, ведь в противном случае он – рассеянный. Нет, он должен апеллировать к своему авторитету, которым наделил его Бог, и, апеллируя к нему – и имея готовность пожертвовать жизнью и всем, – пресекать все дерзкие эстетические или философские нападки на содержание и форму учения. Павел не должен пытаться зарекомендовать себя и свое учение с помощью прекрасных образов, напротив, скорее он должен был бы сказать, обращаясь к единственному: неважно, прекрасно ли это сравнение, или же оно потерто и по́шло, – подумай, ведь то, что я говорю, вверено мне посредством откровения, так что говорящий здесь – Сам Бог или Господь Иисус Христос, и я не могу допустить, чтобы ты дерзко критиковал форму, в которой это высказывается. Я не могу, я не смею принудить тебя к послушанию, но, возвещая тебе это учение как Богом открытое мне, возвещая его с авторитетом, которым наделил меня Бог, я делаю тебя – через отношение твоей совести к Богу – навеки ответственным за то, как ты относишься к этому учению.

Авторитет – решающее качество апостола. Ведь и в обычной человеческой жизни со всей ее относительностью нет разве никакого различия, пусть даже и неизбежно преходящего, между королевским приказом и словом поэта или мыслителя? И в чем состоит это различие, если не в том, что король наделен авторитетом, благодаря которому он пресекает всякую эстетическую и критическую дерзость в отношении формы и содержания приказа. Поэт, мыслитель, напротив, даже и в этой жизни со всей ее относительностью не имеет никакого авторитета, и о сказанном им судят чисто эстетически или философски, оценивая содержание и форму сказанного. Но что же стало причиной искажения христианского образа мысли начиная с самых его основ, если не то, что, впав в сомнение, люди настолько утратили всякую уверенность в существовании Бога, что, восстав против всех авторитетов, забыли, что такое авторитет и диалектику авторитета. Король существует столь ощутимо, что в его существовании возможно убедиться с помощью органов чувств, и, если понадобится, можно и в самом деле воочию убедиться в том, что он существует. С Богом же дело обстоит иначе. Этим пользуется сомнение для того, чтобы поставить Бога в один ряд с теми, кто не имеет авторитета, в один ряд с гениями, поэтами и мыслителями, о сказанном которыми судят только эстетически или философски; и тогда если сказанное сказано хорошо, значит, перед нами гений, если же это сказано необычайно и исключительно хорошо, значит, тот, кто сказал это, – Бог!!!

Тем самым Бога на самом деле выманивают вовне. Что должен Он делать? Если Бог остановит на пути какого-нибудь человека, призовет его посредством откровения и пошлет его к другим людям, наделив его божественным авторитетом, то люди спросят его: от кого ты пришел? Он ответит: от Бога. Но смотри, Бог не может помочь своему избраннику столь же ощутимым образом, как может помочь своему избраннику король, послав с ним солдат или полицейских, дав ему свое кольцо или свою всем известную роспись, короче, Бог не может в угоду людям ощутимо удостоверить их в том, что апостол – это апостол – ведь это было бы нонсенсом. Даже чудо, если апостол имеет этот дар, не способно ни в чем ощутимо удостоверить; ведь чудо – это предмет веры. И помимо того, что нонсенсом было бы ощутимо удостовериться в том, что апостол – это апостол (ведь он является таковым в силу парадоксального духовного отношения), нонсенсом было бы и ощутимо удостовериться в существовании Бога, поскольку Бог есть Дух . Итак, апостол говорит, что он – от Бога. Другие отвечают: хорошо, тогда давайте посмотрим, является ли содержание твоего учения божественным, ведь, если это так, мы желаем принять это учение, равно как и то, что оно сообщено тебе в откровении. Этим они лишь пытаются одурачить как Бога, так и апостола. Ведь именно авторитет, которым наделил апостола Бог, должен служить надежной защитой, гарантирующей истинность учения и удерживающей различные дерзости на почтительном, подобающем Божественному, расстоянии от него, – а вместо этого содержание и форму учения подвергают рассмотрению, пытаясь доискаться, следует ли признать его откровением или нет, тогда как предполагаемые апостол или Бог должны ждать у ворот или в каморке привратника до тех пор, пока не будет решен наконец вопрос о том, пригласить ли их пройти или нет. Призванный Богом должен в согласии с Божиим определением о нем, используя авторитет, которым наделил его Бог, изгонять всякую дерзость, желающую не слушаться, а резонерствовать, а тут апостол вместо того, чтобы брать людей с собой в путешествие, превращается в экзаменующегося, который пришел с каким-то новым учением.