Серен Кьеркегор - Беседы и размышления

А теперь – производное отношение ко Христу: если ты христианин и имеешь дело с язычниками, не пребываешь ли ты в абсолютной истине по отношению к ним? Но если человек поставлен в такие отношения с другими, когда он смеет поистине утверждать, что он обладает абсолютной истиной, тогда он вправе предать себя на смерть и быть убит ради истины. Различие между ним и другими будет тогда абсолютным, и то, что его убьют, будет как раз столь же абсолютным выражением этого абсолютного различия.

Мне думается, нельзя отрицать такую возможность. Ведь в противном случае моя теория окажется в затруднительном положении, если ей придется судить об апостолах и всех тех, кто был поставлен в подобные условия. Осудить их было бы чудовищным заблуждением. Именно христианство, и как раз потому, что оно – истина, открыло для человека возможность предать себя на смерть ради истины, именно христианство, будучи истиной, обнаружило всю бесконечность расстояния между истиной и ложью. Да, только когда дело идет об отношении между христианством и не христианством, поистине возможно быть убитым за истину. Поэтому Сократ не будет, конечно, настаивать на том, что его в самом строгом смысле убили – за истину . Его, как до конца последовательного ироника, убили за его незнание, в котором по отношению к греческому миру заключалась огромная истина, но которое само не было истиной.

2. Но в том, что касается отношения между христианином и христианином, моя теория вступает в свои права. Как христианин, относящийся к другим христианам, я не смею претендовать на то, что я в такой мере превосхожу других в познании истины, не смею противопоставлять себя им, претендуя на то, что мое познание истины абсолютно (ведь и по отношению к язычникам обладать абсолютной истиной – это огромная претензия), ergo я не смею употребить и абсолютное выражение того, что я, в отличие от них, имею абсолютный долг перед истиной, не смею позволить им убить меня, стать виновными в этом. В отношении между христианином и христианином, так же как и в отношении между человеком и человеком, различие может быть только относительным. Христианин поэтому смеет позволить другим христианам стать виновными в насмешках, глумлении, издевательстве над ним. Конечно, и здесь он виновен в том, что позволяет им стать в этом виновными, но это та мера, в какой он может, относительно отличаясь от них, иметь долг перед истиной. Другими словами, это та мера, в какой он может превосходить других христиан в познании истины. И в такой форме это может послужить их пробуждению; но при этом не будет совершено преступление, которое окажется непоправимым. Если же и допустимо в христианском мире предать себя на смерть ради истины, то только в том случае, если дано, что так называемый христианский мир отнюдь не является христианским, что в силу своей «бездуховности» он намного более языческий, чем было само язычество. Тот же, кто перед лицом людей, именующих себя христианами, не смеет отрицать, что они таковые и есть (а кто из людей смеет это, – разве не нужно для этого быть тем, кем является только Всеведущий, – быть сердцеведцем?), то он не смеет и предать себя на смерть, то есть позволить другим стать виновными в убийстве.

3. Для большинства людей, наверное, то, что я пишу, даже если я предъявлю им это, будет все равно что ненаписанным, чем-то несуществующим. Их мысль, как было показано, заканчивается там, где моя начинается.

4. Самое простое и естественное отношение между человеком и человеком в том, что касается истины, – это отношение, когда «единичный человек» полагает, что «другие» в большей мере обладают истиной, чем он. Поэтому он смотрит на них снизу вверх, сообразует свое мнение с их взглядами, полагает их согласие критерием истины.

Уже согласно Сократу, и в еще большей мере согласно христианскому учению, истина пребывает в меньшинстве, а «большинство» как раз – критерий лжи, и побеждает как раз доносчик, передающий ложь. Но если истина пребывает в меньшинстве, то и свидетельство того, что некто пребывает в истине, должно быть полемическим, обратным: оно должно выражаться не в восторге и одобрении, но в недовольстве.

Так что по отношению к другим людям, или как христианин по отношению к другим христианам, ни один человек, или: ни один христианин, не смеет полагать свое познание истины абсолютным, ergo он не смеет ради истины, предав себя на смерть, позволить другим стать виновными в убийстве. Другими словами, поступи он так, это все равно на самом деле не будет совершено ради истины , напротив, в этом будет нечто неистинное .