П Сладкопевцев - Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники

Преподобный Стратигий, игумен, был настоятелем Феодосиевой киновии. Отцы киновии, рассказывая о нем Иоанну Мосху, передали, что Стратигий возвышался пред современными подвижниками преимущественно тремя добродетелями; это были: строгий пост, продолжительное бдение и непрерывный труд. Обладал Стратигий и благодатными дарами; так, в нем проявлялся дар прозорливости и предведения будущего. Когда преподобный Иоанн Лествичник на 20-м году возраста своего принял на Синайской горе пострижение в иночество, преподобный Стратигий духом узнал об этом его пострижении в тот самый день, в который оно происходило, и братии пророчески сказал, что это будет великая звезда вселенной [276] См.: Филарет (Гумилевский), архиеп . Историческое учение об отцах Церкви. Т. 3. С. 122, примеч. 4. .

Два инока, поклявшиеся никогда не разлучаться друг с другом, жили в киновии Феодосия Великого. Вместе они трудились, вместе подвизались для спасения души: их согласная жизнь и одинаковое настроение удивляли братию и служили для всех назиданием. Нравственное падение одного из иноков и клятва, связывавшая с ним другого, привели братию в немалое смущение, так что преподобный Юлиан спрашивал об иноках, как мы уже видели, даже Симеона Столпника. Повесть об этих иноках умилительна и назидательна. Считаем благополезным передать ее подлинными словами «Луга». Авва Иоанн отшельник, по прозванию Огненный, рассказывал Иоанну Мосху и Софронию: «Я слышал от аввы Стефана Моавитского, что в бытность его в обители св. Феодосия, настоятеля Великой киновии, были в этой обители два брата, которые поклялись никогда не разлучаться друг с другом ни при жизни, ни по смерти. Они были примером назидания для всех в обители. Но один из них до того разжегся похотью, что не мог противостоять сему искушению и сказал своему брату: “Отпусти меня, брат; мною овладела плотская похоть, я хочу возвратиться в мир”. Брат умолял его и говорил: “Не губи труда своего”. Сей отвечал ему: «Или сам иди со мной, или отпусти меня удовлетворить страсти”. Брат, не желая отпустить его одного, пошел сам с ним в город. Одержимый страстью, брат вошел в дом блудниц, а другой, стоя вне дома, брал с земли пыль, посыпал ею главу свою и терзал самого себя. После того как тот согрешил и вышел из дома, брат сказал ему: “Какую пользу, брат мой, получил ты от греха? Сколько, напротив, получил вреда! Пойдем опять в обитель”. Тот отвечал ему: “Теперь уже не могу идти в пустыню; ты ступай, а я останусь в мире”. И сколько его другой брат ни убеждал, чтобы он шел с ним в пустыню, все было тщетно. Потому и сам остался с ним в мире. Они оба начали трудиться, чтобы пропитать себя. В это время авва Аврамий, опытный и кроткий пастырь (который после был епископом Ефесским и устроил в Константинополе монастырь Аврамиев), сооружал свой монастырь, называемый Византийским. Оба брата трудились здесь за плату, которую за обоих получал брат, впавший в блуд; он ходил ежедневно в город и тратил ее на прихоти, а другой брат во весь день постился, ни с кем ничего не говорил и спокойно проводил время в работе. Прочие работники, видя каждый день, что он не ест, ничего не говорит, но всегда умом внимает себе, сказали об образе жизни его святому авве Аврамию. Великий Аврамий призвал к себе труженика в свою келью и спросил его: “Откуда ты, брат, и какое у тебя занятие?” Тот во всем открылся ему и присовокупил, что он трудится для брата, чтобы Бог, видя труды его, спас брата. Чудный Аврамий, выслушав все от брата, сказал ему: “И Бог даровал тебе душу брата твоего”. Как скоро отпустил от себя Аврамий брата и он только вышел из его кельи, то услышал вопль брата своего: “Любезный брат, возьми меня с собой в пустыню, да спасусь я!” Он немедленно взял его и, удалившись в пещеру, недалеко находящуюся от святого Иордана, заключил его в ней.

Спустя немного времени брат, впавший в грех, много потрудясь по Боге духом, отошел ко Господу, а оставшийся брат по данной клятве оставался в пещере, чтобы тут же умереть самому. Инок, оставшийся в пещере по смерти брата, в ней и скончался. Он угодил Богу и предузнал свою кончину. Незадолго до его кончины пришел к нему из лавры Каламонской старец и сказал ему: “Скажи мне, брат, ты долго безмолвствовал и подвизался: что же ты приобрел?” Брат отвечал ему: “Приходи через десять дней, и тогда я скажу тебе”. Спустя десять дней старец явился и увидел, что он уже преставился; причем нашел черепок с такою надписью: “Прости меня, брат, что я при совершении правила никогда не занимал ума своего земным”» [277] См.: Иоанн Мосх, блж . Луг духовный, 97–98. .