Муртаза Мутаххари - Рассказы о праведниках

Посланник Аллаха, как обычно, сидел среди своих сподвижников, которые окружили его и обрамляли его, словно оправа перстня, обрамляющая драгоценный камень.

В тот момент в дверь вошел один мусульманин, который был бедным человеком, одетым в лохмотья. Согласно исламской традиции, каждый человек, какое бы положение он ни занимал, посещая собрание, должен посмотреть, имеется ли свободное место, и сесть именно там, не принимая во внимание какие-то особые соображения по поводу того, куда он должен садиться в силу своего положения. Пришедший осмотрелся по сторонам и нашел свободное место, отправился туда и сел. Рядом с ним случайно оказался видный и богатый человек. Этот богач подобрал свою одежду и отодвинулся от нищего подальше. Посланник Аллаха заметил его поступок, повернулся к нему и спросил:

– Ты испугался, что к тебе пристанет что-то от его бедности?

– Нет, о Посланник Аллаха!

– Ты испугался, что часть твоего богатства перейдет к нему?

– Нет, о Посланник Аллаха!

– Ты испугался, что он замарает или испачкает твою одежду?

– Нет, о Посланник Аллаха!

– Так почему же ты отвернулся и отодвинулся от него?

– Признаю, что совершил ошибку. Теперь, дабы загладить свою вину и искупить свой грех, я готов отдать половину своего имущества этому моему мусульманскому брату, по отношению к которому я допустил такую оплошность.

Тогда человек в лохмотьях сказал:

– Но я не готов его принять.

Присутствовавшие спросили:

– Почему?

– Потому что я боюсь, что однажды меня одолеет гордость и я поступлю со своим братом-мусульманином так же, как поступил сегодня со мной этот человек [34].

Коренастый и рослый человек атлетического телосложения со смуглым лицом, на котором виднелись шрамы, напоминавшие о его участии во многих битвах и сражениях, шел уверенными и твердыми шагами в сторону куфийского базара. Он проходил мимо лавки, в которой сидел рыночный торговец. Тот, чтобы повеселить своих товарищей, взял пригоршню мусора и швырнул ее в сторону проходившего. Прохожий не обратил на него никакого внимания и даже не нахмурился, продолжая идти вперед уверенными и твердыми шагами. Когда он исчез из виду, один из товарищей торговца спросил его:

– Ты не знаешь, кто был этот прохожий, которого ты только что оскорбил?

– Нет, я не узнал его! Это был прохожий, такой же, как и тысячи других прохожих, снующих передо мной каждый день. Так кто же был этот человек?

– Как странно! Неужто не узнал? Этот прохожий – знаменитый полководец и военачальник Малик аль-Аштар ан-Наха’и [35].

– Ну и дела! Так это был Малик аль-Аштар?! Тот самый Малик, от страха перед которым тает даже львиное сердце, а его имя бросает врагов в дрожь?

– Да, это был сам Малик.

– Горе мне! Что же я наделал? Теперь он прикажет, чтобы меня жестоко наказали. Я сейчас же догоню его, паду ему в ноги и стану умолять его простить мне мою провинность.

Он отправился за Маликом аль-Аштаром и увидел, что тот свернул в сторону мечети. Торговец вошел следом за ним в мечеть и увидел, что Малик совершает намаз. Подождал, пока тот завершит молитву, торговец подошел к нему, смиренно и кротко представился и сказал:

– Я тот самый человек, который по своему невежеству оскорбил вас.

– Однако, клянусь Аллахом, я пришел в мечеть не иначе, как из-за тебя, потому что понял, что ты очень невежественный и заблудший человек, который безо всякой причины обижает других людей. Мне стало жаль тебя. Я пришел, помолился за тебя и попросил Всевышнего наставить тебя на прямой путь. Я вовсе не намеревался сделать с тобой то, о чем ты подумал [36].

Знаменитый исламский ученый Аль-Газали [37]был выходцем из Туса (города, расположенного неподалеку от Мешхеда). В то время, а именно в пятом веке хиджры, Нишабур был центром и крупнейшим городским поселением той области и считался средоточием науки. Все стремившиеся к знаниям в тех краях стекались сюда для обучения. Аль-Газали также, по тогдашнему обыкновению, прибыл в Нишабур и Горган, где он много лет с большим рвением и любовью обучался у великих ученых и преподавателей своего времени. Чтобы не забывать все то, чему он обучался, и не растерять собранные им крупицы знания, он постоянно все записывал, а затем сшивал свои записи в тетради. Эти тетради, содержавшие в себе результаты его многолетнего труда, он хранил как зеницу ока.