Тарик Рамадан - Ислам. Прошлое и настоящее

Складывается впечатление, что нет числа книгам, представляющим джихад как «священную войну», этаким исламским вариантом католических крестовых походов. Однако джихад буквально означает усилия, которые человек прикладывает, чтобы побороть любое искушение, справиться с негативными стремлениями, как своими личными, так и на уровне общества, с одной стороны, а с другой — усилия, совершаемые для призыва к добру и стремление изменить себя и мир вокруг к лучшему. Таким образом, усилие двустороннее: сопротивление и изменение. Человек может вести духовный джихад с эгоизмом и высокомерием, с бедностью, расизмом и коррупцией, а также за просвещение, социальное равенство и мир.

Лишь одно из 80 существующих определений джихада относится к войне и имеет ряд ограничений: военные действия легитимны только в случае самообороны, против агрессии или колонизации. Применяемое оружие должно быть симметрично тому, что использует агрессор, и военные действия надлежит немедленно остановить, если нападающая сторона их прекратила. Не может быть никакого оправдания войне, развязанной с целью колонизации, эксплуатации, захвата территорий, национальных ресурсов либо насильственного обращения в иную веру кого бы то ни было. Коран высказывается по этому поводу предельно ясно: «Если бы твой Господь пожелал, то уверовали бы все, кто на земле. Разве ты стал бы принуждать людей обратиться в верующих?» (10:99). Более того, существуют строгие правила этики ведения военных действий в случае законной самообороны: нельзя причинять вред женщинам, детям, священнослужителям и всему мирному населению. Теория «побочных разрушений» неприемлема ни при каких обстоятельствах, животных, деревья и насаждения следует оберегать.

О любви мусульман к Пророку Мухаммаду знают все. Резкие обсуждения, возникшие из-за карикатур, опубликованных датскими и французскими изданиями, были восприняты мусульманами очень бурно. В мусульманских странах прошли демонстрации яростного протеста, даже с попытками убийств (порой успешными), с угрозами в адрес тех, кто посмел принизить Пророка ислама.

Разумеется, мусульмане чтят и любят последнего из Пророков. Это понятно. Но в то же время они должны стараться не канонизировать его личность, не делать объектом обожания. Когда Пророк умер, его лучший друг Абу Бакр предостерег мусульман, объятых трауром: «О люди! Если кто-то из вас поклонялся Мухаммаду, пусть знает, что Мухаммад умер. Но кто поклоняется Всевышнему, пусть знает, что Господь жив и никогда не умрет» [74]. Мусульмане действительно чтят всех Посланников и Пророков, и, согласно существующему положению, которое разделяет большинство, считается, что их нельзя изображать ни в живописи, ни в скульптуре, дабы избежать искушения идолопоклонничества, что в итоге могло бы привести к обожествлению последнего Пророка, сделав его объектом поклонения вместо Единого Бога. Ислам признает и учит уважительному отношению ко всем Пророкам, начиная от Ноя, Авраама, Моисея, Иисуса до Мухаммада, а также к другим, упомянуты они или нет в священных писаниях. Однако чувство уважения не может служить оправданием столь бурной, и в частном случае истеричной, реакции и актам насилия со стороны некоторых мусульман в ответ на грубые карикатуры и (или) выражение неуважения. Лучшим ответом является интеллектуальное критическое дистанцирование. Такая позиция, спокойная и уверенная, поможет избежать проявления слепых эмоций. Мудрее не реагировать на провокации.

В XIX веке в Европе слову «Аллах» дали определение «Бог арабов», что превратило ислам в «религию арабов». Не было известно, что арабы-христиане молятся Богу и также называют Его Аллахом. Все, что касалось ислама, представлялось сквозь призму Востока, далекого и экзотичного. Нельзя отрицать, что многие культурные элементы были заимствованы из обществ других стран Азии и Африки, а затем интегрированы в жизнь большинства, если не всех мусульманских стран.

Появились два разных феномена. Первый заключается в том, что сами мусульмане были весьма смущены — какие культурные формы они извлекли из священных текстов, а какие перешли из обществ ранних мусульман, согласно их пониманию и применению религиозных предписаний. Второй феномен возник на основе убеждения, что приверженность исламу означает непременную принадлежность Востоку во всем.

Между тем принципы, обряды и цели ислама совместимы с любыми культурами, что делает Послание универсальным призывом. Можно быть арабом, африканцем, азиатом или европейским мусульманином, и это никоим образом не противоречит, а, напротив, является результатом единения между уникальной системой принципов и ритуалов, с одной стороны, и разнообразием культур — с другой. Европейский мусульманин чтит священные тексты и условия основ веры, ритуальной практики и предписания, но при этом считает себя приверженцем западной культуры. Этот процесс отнюдь не нов, ислам уже создал индусский, африканский и арабский варианты. Фактически существует единый ислам, который выражается в культурном разнообразии. Мусульмане, оставаясь каждый в своей культуре, должны уметь распознавать, насколько то или иное явление соответствует принципам их веры, тщательно отбирая и оценивая, вместо того чтобы полностью отвергать все в своей родной культуре.