Тарик Рамадан: Ислам. Прошлое и настоящее

Мы должны подняться выше простого уважения к правовой структуре и постараться преодолеть четыре ступени: знание языка страны, уважение к ее законам, лояльность к обществу и свобода для всех граждан. Сегодня, когда нарастают враждебные настроения по отношению к исламу, звучит риторика «чуждости» мусульман, а антиисламский расизм — исламофобия становится нормой, принцип равноправного гражданства для мусульман пошатнулся. И вот была создана новая категория, куда поместили тех самых людей, которые вчера были полноправными гражданами: это «иностранные сограждане», которые могут иметь гражданство, но они «слишком мусульмане» и «слишком инородны», чтобы являться истинными согражданами. В конце концов в таких обстоятельствах сложно ощущать себя на Западе действительно дома, взращивать истинное чувство принадлежности не просто из уважения к закону, а в стремлении стать частью общего сказания этой страны, частью ее народа.

В этом сокрыт самый суровый вызов западным мусульманам: смогут ли они преодолеть все препятствия и стать согражданами, вносящими дополнительные ценности в общество, где живут и трудятся, как им это удавалось в Африке и Азии, вопреки статусу религиозного меньшинства? Настало время не просто интегрировать — большинство уже прошло эту стадию и двинулось дальше, а внести свой активный вклад в организацию и изменение своего общества ради блага всех людей. Как ни парадоксально, но это означает, что мусульманам следует поменьше говорить об исламе, оставить далеко позади свою одержимость определением религиозной идентичности и сделать так, чтобы благополучие общества — в сфере образования, окружающей среды, культуре и искусстве, борьбе за социальную справедливость, права женщин и эмигрантов, борьбе с расизмом и сохранение достоинства своих сограждан, независимо от вероисповедания, стало их прямым интересом.

Это будет больше чем интеллектуальная революция, а явится в первую очередь психологической трансформацией, порожденной уверенностью, что любое действие, усилие, все ценное является истинно исламскими не потому, что маркировано как «исламское» (или потому, что их зачинщик мусульманин), а за счет добродетельности принципов, этических стандартов и конечной поставленной цели. Это будет революция доверия, которая откроет сознание верующего всему миру, всему человечеству, как непоколебимую универсальную этику, исходящую из глубокого ощущения внутренней гармонии.

Наше путешествие в сердце ислама подошло к концу. Теперь — я надеюсь! — вы можете по достоинству оценить эту мировую религию и цивилизацию. Моей главной целью было познакомить вас с принципами и ритуалами, которые объединяют всех мусульман, суннитов, шиитов и ибадитов, а также показать все разнообразие интерпретаций, правовых школ и школ мысли, не говоря уж о множестве различных практик, встречающихся в исламе.

Как цивилизация, ислам знал золотой век и периоды упадка, годы интеллектуального и культурного расцвета и кризиса. В своей небольшой книге я не обошел стороной ни один вопрос, каким бы острым он ни был. Я также не пытался отрицать противоречия, порой ужасные, между высокими принципами и наставлениями религии и недостойным поведением самих мусульман, не соответствующим этим принципам.

В мире ислама, как вы теперь знаете, есть специфическая терминология и соответствующий ряд понятий, в которых можно разобраться только в контексте взаимосвязанной системы ценностей. Одного лишь перевода арабского языка Корана и пророческой традиции на другие языки недостаточно, надо понять, как эти базовые понятия раскрываются и каким образом они взаимосвязаны. Столпы веры и основы ритуальной практики вместе с системой обязанностей и запретов слагают стройный каркас веры — неисчерпаемый источник вдохновения правоведов, философов и мистиков, архитекторов и художников. Их труд помог облечь в форму и придал красоту принципам и конечным целям Послания. Тот же источник питал интеллектуальные и научные запросы, культуру и искусство. Рассмотрение всего наследия в совокупности дает нам более глубокое понимание смысла Пути — шариата, который, как мы видели, гораздо шире открыт для разума и творчества, чем в догматических интерпретациях ислама буквалистов и традиционалистов, как бы они ни хотели заставить нас поверить в них.

Углубленное знание истории ислама, разных его периодов, вклада правоведов, мыслителей, ученых и художников должно бы теперь пошатнуть самодовольные утверждения тех мыслителей и комментаторов, которые настаивают, что ислам по своей сути не может способствовать развитию рационализма, плюрализма, науки и философии. Ничего нельзя упрощать и сводить к горстке положений, впадая в ту или иную крайность — как поверхностный подход, так и потерю связи с современными реалиями, слепо восхваляя великие принципы и ценности религии или очерняя ислам, как это делают исламофобы.