Барт Эрман - Иисус до Евангелий. Как обрывочные воспоминания нескольких человек превратились в учение о Господе, покорившее мир

Уму непостижимо, что некоторые современные ученые, вроде Бокэма, видят в словах Папия ценное доказательство того, что первые два евангелия написаны Матфеем и Марком. Почему-то они думают, что на его свидетельство можно положиться. И начисто упускают из виду другие слова Папия, в надежность которых сами не верят. Но если Папий ненадежен в остальном, с чего они взяли, что он надежен в отношении текстов, написанных Матфеем и Марком? Увы, ответ очевиден. Эти ученые хотят , чтобы свидетельство Папия о Матфее и Марке было достоверно, хотя и понимают, что за достоверность других его слов и гроша ломаного не дать.

Неужели кто-то думает, что Иуда раздулся до размера с дом, что его гениталии кишели червями, а затем он лопнул на своем земельном участке, создав зловоние, которое не рассеялось и век спустя? Едва ли. А ведь тут слова Папия еще и противоречат Евангелию. Можно вспомнить и другой отрывок: единственное речение Иисуса, которое доносят до нас сохранившиеся фрагменты Папия. Согласно Папию, оно взято у людей, которые знали пресвитеров, которые знали, чему учил Иисус, по словам Иоанна Зеведеева:

Так и пресвитеры, видевшие Иоанна, ученика Господня, сказывали, что они слышали от него, как Господь учил о тех временах и говорил: «Придут дни, когда будут расти виноградные деревья, и на каждом будет по десяти тысяч лоз, на каждой лозе по 10 тысяч веток, на каждой ветке по 10 тысяч прутьев, на каждом пруте по 10 тысяч кистей и на каждой кисти по 10 тысяч ягодин и каждая выжатая ягодина даст по двадцати пяти метрет вина. И когда кто-либо из святых возьмется за кисть, то другая (кисть) возопиет: «Я лучшая кисть, возьми меня; чрез меня благослови Господа».

В самом деле? Иисус учил этому ? Хоть кто-то в это верит? Насколько мне известно, никто. Но думает ли Папий, что Иисус этому учил? Да, он незыблемо в этом уверен. Вот что сам Папий говорит о преданиях об Иисусе, которые приводит в своем пятитомном труде. Последуем переводу Бокэма:

Я не замедлю изложить для тебя вместе со своими интерпретациями всё, что я старательно разузнал у старцев и хорошо запомнил, гарантировав их истину.

Можем ли мы положиться на слово Папия, коль скоро у него есть гаранты и хорошая память? Не думаю. Единственное речение Иисуса, которое он приводит, недостоверно. С какой же стати мы будем верить его словам о Матфее и Марке? Повторюсь: пожалуй, единственная причина, по которой иные ученые делают это, состоит в том, что они выдают желаемое за действительное. Им нравится думать, что он точен в преданиях, которым верят они сами, хотя отлично знают: он не точен в преданиях, которым они не верят.

Но что бы там ни было с общей достоверностью Папия, его отрывки не доказывают, что книги, ставшие новозаветными евангелиями, уже в его время назывались евангелиями от Матфея и Марка.

Ситуация с именованиями евангелий не изменяется сразу после мужей апостольских. Важнейший автор середины II века – Юстин Мученик, философ, ставший христианином и возглавивший философскую школу в Риме. У нас есть три его произведения: две «Апологии» (рациональная защита христианства от образованных критиков) и «Диалог», который у него якобы был с неким рабби Трифоном об истинности христианской веры в сравнении с верой иудейской.

В этих книгах Юстин много цитирует евангелия от Матфея, Марка и Луки (и возможно, дважды – Евангелие от Иоанна), но нигде не упоминает их названия. Он видит в них «воспоминания апостолов». Что это означает, неизвестно. Книги, написанные апостолами? Или книги с преданиями, дошедшими от апостолов? Или еще что-то? Путаницу усугубляет тот факт, что, цитируя синоптиков, Юстин соединяет цитаты из разных евангелий. Очень сложно понять, где какое евангелие он имеет в виду. Получается такая мешанина из цитат, что многие ученые выдвинули гипотезу: Юстин цитирует не наши евангелия, а некую «гармонию», сведение синоптиков в одно мега-евангелие (может, с добавлением еще одного или нескольких евангелий). 33Если так, то даже в Римской церкви, уже тогда самой влиятельной, евангелия – как собрание четырех и только четырех книг – еще не обрели авторитетного статуса.

Аналогичным образом обстояло дело в христианских общинах других земель. Татиан, ученик Юстина, создал знаменитый «Диатессарон», гармонию из четырех наших евангелий (и возможно, некоторых неканонических традиций). Этот текст не сохранился до наших дней, но в Сирийской церкви веками использовался именно он, а не четыре «отдельных» евангелия. Опять-таки ни из чего не видно, что Татиан знал эти евангелия под названиями, которые они носят сейчас.