Array Сборник статей - Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Пьера Оланье продолжает подчеркивать особую важность сенсорности в том, что она называет «вызыванием к жизни» психического аппарата. Сенсорные стимулы, идущие от мира, необходимо трансформировать в психическую информацию при помощи психического окружения младенца, то есть в основном матери. Это следующий шаг после того, что мы только что писали о роли «porte-parole». Мать становится и испускателем [emitter], и селектором [selector] стимулов, идущих от мира; она «воздействует на это пространство реальности, над которым новорожденный не имеет никакого прямого контроля». Точно так же, как удовлетворение потребностей сомы сохраняет физическую жизнь, забота о трансформационных потребностях (кормление психики стимулами, пригодными для ассимиляции) сохраняет психическую жизнь и даже является условием изначального вызывания ее к жизни. Эта концепция спасительной для жизни роли матери соответствует идее, что «… психика встречает себя и отражается в знаках жизни, которые испускает собственное ее тело » (с. 13 англ. перевода).

Собственно говоря, мать, являясь и испускателем, и селектором стимулов, но не отдельным объектом с точки зрения младенца, делает возможной и защищает иллюзию самопорождения (auto-engendrement), которая наиболее важна для пиктографической активности репрезентации – чтобы та могла происходить наиболее полезным для проработки образом. Как я писал в моем введении, здесь есть возможное звено связи с холдингом Винникотта, которое сохраняет для младенца необходимую всемогущую иллюзию создавания груди, а значит, реальности и объекта. Мне представляется, что винникоттовская мать в ее роли адаптации к потребности должна быть более пассивной и самоустраняющейся, нежели испускатель и селектор Пьеры Оланье. Как я писал в другом месте, похоже, что в мыслях Оланье присутствует парадоксальная концепция защитного щита как стимулирующей функции [65].

У матери есть роль модификатора внешней реальности. Качество того, что она передает телу младенца, будет играть роль в том, как младенец телесным образом будет переживать удовольствие и страдание.

Представление психики о том, что она переживает в отношении удовольствия или страдания, в пиктографической репрезентации ощущается как самопорожденное. Это ранний предвестник того, что станет матерью-объектом. Иными словами, это способ Пьеры Оланье изображать самую раннюю версию внутреннего объекта, если мы обратимся к словарю Мелани Кляйн. Вот как это выражает Оланье:

Телесное ощущение занимает место, которое позднее будет занимать мать: предвосхищаемое Я, таким образом, имеет рядом с собой «предвосхищаемую мать» через телесное ощущение. (Aulagnier, 1986a, с. 7 англ. перевода)

Интересно наблюдать, как метапсихология Пьеры Оланье раз за разом подводит ее все ближе к англосаксонским авторам, и в особенности к Фрэнсис Тастин. В описаниях у Тастин аутичных детей и аутичных форм она находила патологические аспекты матери-объекта через телесные ощущения:

Эти соматические ощущения , которые стали для психики единственным свидетельством своей собственной жизни и жизни вообще, по сути, самопорождаются самим субъектом. После того как объект был сведен к одному только своему сенсорному воздействию, и он тоже порождается этой самостимуляцией, при помощи которой психика привносит свой дополняющий ее объект в сенсорную зону и в функционирование, подтверждающие, что она поддерживает себя в состоянии выживания. (Aulagnier, 1986a, с. 7 англ. перевода)

В подобных клинических ситуациях Пьера Оланье замечает почти полное исчезновение того, что она называет знаком «отношение», обычно являющегося свидетельством происходящего процесса самой ранней пиктографической активности, которая устанавливает ранние каузальные отношения, придающие смысл разным соматическим переживаниям, которые возникают в результате взаимодействия между двумя психическими пространствами – матери и младенца.

Я будет припсывать одну и ту же функцию отношений и причинности определенному набору чувств и переживаний, несмотря на то что они были прожиты этим телом в разное время и в разных ситуациях. (Aulagnier, 1986a, с. 7 англ. перевода)

Эта функция отношений и причинности необходима, чтобы выстроить и поддерживать чувство постоянства тела на протяжении всех изменений. Поэтому она способствует как рождению тела, так и раннему «написанию» его истории. Процесс историзации тела происходит из ранних, наделенных смыслом взаимодействий двух телесных психик; он приносит первые кирпичики для строительства, которое позднее будет названо процессом идентификации: