Array Коллектив авторов - Аффект - практика судебной психолого-психиатрической экспертизы

При исследовании стратегий поведения в конфликтных ситуациях с помощью теста Томаса обнаруживалась склонность испытуемой к избеганию конфликтов и трудностей путем отрицания их значимости, вытеснения неприятных переживаний, пассивного подчинения, конформности со стремлением к разрешению проблем путем собственных усилий, без достаточного прогноза их последствий.

При использовании ИТО выявлялись высокое психическое напряжение, тревога и обеспокоенность собственным будущим, повышенная чувствительность к внешним воздействиям, негибкость стратегий разрешения проблемных ситуаций в сочетании с легкостью дезорганизации поведения в эмоционально насыщенных ситуациях.

Таким образом, по результатам двух экспериментально-психологических исследований, проведенных в динамике, на фоне особенностей актуального состояния испытуемого в виде регрессивных тенденций, неустойчивости эмоций и поведения, сниженного настроения, идей самообвинения, психического напряжения и тревоги, обеспокоенности собственным будущим выявлялись признаки незрелости, а также черты некоторой личностной дисгармонии. Обнаруживались просоциальная ориентация испытуемой, стремление придерживаться социально одобряемых форм поведения, контролировать собственные поступки, отсутствие склонности к внешнеобвиняющим и агрессивным реакциям. Вместе с тем отмечалась тенденция к избеганию конфликтов и трудностей путем отрицания их значимости, вытеснению неприятных переживаний, уходу от их интеллектуальной переработки и интерпретации, пассивного подчинения и конформности в сочетании с трудностями нахождения конструктивных путей разрешения конфликтов, легкостью дезорганизации поведения в эмоционально насыщенных ситуациях. Испытуемой был характерен высокий уровень притязаний, демонстративность, потребность в понимании и принятии со стороны ближайшего окружения в сочетании с повышенной чувствительностью к внешним воздействиям, критическим замечаниям, сензитивностью и ранимостью в межличностном взаимодействии. На фоне тенденций подэкспертной отрицать имеющиеся семейные проблемы выявлялись эмоциональная идентификация с матерью, а также конфликтное и амбивалентное отношение к отчиму. В психосексуальной сфере отмечалось негативное восприятие мужского пола, отвержение сексуальных отношений.

При исследовании интеллектуальной сферы выявлялась способность испытуемой к проведению мыслительных операций на категориальном уровне с опорой на практически значимые признаки объектов, к пониманию условного смысла, опосредованию. В то же время в отдельных случаях отмечалась актуализация поверхностных, наглядных, субъективно окрашенных признаков предметов.

В ассоциативной сфере наблюдались эмоционально ярко окрашенная проекция собственных ситуационных переживаний с признаками идей самообвинения, ассоциативные блокады на психотравмирующие субъективно значимые стимулы, что свидетельствовало о возможных депрессивных тенденциях. Отмечались колебание внимания и умственной работоспособности, нерезко выраженные признаки утомляемости к концу работы. Мнестические процессы были без нарушений.

При анализе данного случая следует отметить, что диагностические возможности второй амбулаторной КСППЭ были более полными, так как в распоряжение экспертов были предоставлены дополнительные материалы по личности потерпевшего и К., а также получены сведения от ее матери, более полно отражающие межличностные взаимоотношения, обстановку в семье. Кроме того, психологами-экспертами были применены диагностические психологические методики, позволяющие более прицельно исследовать особенности смысловой, мотивационной, эмоционально-волевой сфер подэкспертной, а также стратегий ее поведения в проблемных ситуациях.

Отвечая на поставленные следственными органами вопросы, экспертная комиссия указала, что К. каким-либо психическим расстройством, которое лишало бы ее возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в период инкриминируемого ей деяния, не страдала. На момент освидетельствования у нее было констатировано наличие невротической депрессии (обусловленной привлечением ее к уголовной ответственности, осознанием содеянного), представленной сниженным фоном настроения, эмоциональной лабильностью, астенической симптоматикой (общая слабость, апатия, головные боли, головокружения, нарушения концентрации внимания, повышенная истощаемость психических процессов), навязчивыми представлениями, отрывочными идеями виновности и уничижения, пессимистическим видением будущего, регрессивными феноменами (элементы пуэрилизма), соматизацией психических расстройств (конверсионные расстройства чувствительности, зрения, психогенное переедание, нарушения сна) с постепенной нивелировкой указанных расстройств, наличие которых не препятствовало способности К. принимать участие в судебно-следственных мероприятиях.