СИМУРГ - Одолень-трава

«Когда деревья были большими» мир казался бесконечным. Когда – то он встретил нас и «жесткой хваткой» управлял маленькой жизнью так, как считал нужным, а нам оставалось только жить так, как есть…

У Детства несмышленого нет ни выбора, ни разума, ни логики. Оно полностью открыто всему вокруг и прежде всего тем, кто дал жизнь. Детство смотрит на этот огромный мир широко открытыми глазами и просто ощущает его всем своим существом совершенно буквально…

С тех пор пройдет очень много лет и уже взрослая Личность окажется в западне своего Внутреннего Ребенка, который так и остался в собственном детстве…

Так происходит, потому что Душа и Тело помнят все с первой минуты появления в этом огромном жизненном пространстве! Все до последней капли…

Это называется Судьбой без мистики и эзотерики, а в «народе» просто скажут, покачав головой о том, что на «Роду написано»…

Самое интересное то, что по негласным законам Вселенской Мудрости незавершенное должно быть завершено, а когда – то неосознанное должно быть понято…

Это и есть прощение, которым вершатся Судьбы!

Книга «Одолень – Трава» очень просто и понятно раскрывает замысловатую тему возникновения Судеб.

С уважением к вашему выбору, уважаемый читатель!

СИМУРГ

– Папка, нет! – закричал в отчаянии Ванюшка и тут же отлетел в сторону, получив сапогом под зад. Соскочив, как ужаленный с пола, он вновь кинулся к пьяному отцу…

– Папка, нет! – снова и снова вцеплялся Ванюшка в грязную отцовскую куртку, пропахшую табаком и водкой.

– Давай, давай свиное рыло, бей меня сильнее! Быстрее сдохну! «Щенков» своих тоже убить не забудь, чтобы не мучились с мачехой!

Ванюшка метался между отцом и матерью, получая тычки и пинки, и эти страшные минуты казались ему вечностью…

– Да не сдохнешь, ты, стерва! Скорей меня в гроб загонишь! – орал отец, качаясь из стороны в сторону.

– Как же! Загонишь тебя! «Кобель»! – завизжала мать.

– Мама, не надо! – размазывал слезы по щекам Ванюшка.

– И ты, туда же! Рот матери затыкать вздумал! Отродье свиное! – крикнула мать, отшвырнув сынишку.

Ванюшка больно ударился носом о дверной косяк и, размазывая слезы и кровь по щекам, поискал глазами Машуню.

Младшая сестренка смотрела на происходящее из-под лавки круглыми от страха, полными слез глазами…

Глядя на нее, сердце у Ванюшки сжалось от боли…

– Смотри, сама «щенков» не убей! На меня ведь, люди подумают! Ты – то у нас «золотая»! Да вот только никто не знает, какая ты на самом деле! – махал кулаками отец.

– И что не убить – то? Я их родила, я их и пришибу! Надоели мне вы, все! Куда мне от вас деться – то? Пойти повеситься, что – ли? – запричитала мать.

– О, давай, давай! Я хоть отмучаюсь! – проворчал уставшим голосом отец и грузно повалился на лавку.

– Ммммаммочка! Ннне надо! – схватила мать за рукав, выскочившая из-под лавки Машуня.

– Что, не надо? Конечно! Надо повеситься и дело с концом!

Ванюшка знал, что она говорит пустые слова, но всегда с тоской смотрел на Машуню в этот момент. Она верит, она слишком мала, чтобы что-то понимать. Она просто принимает все всерьез…

Ванюшка очень злился за это на мать. Зачем играть на чувствах детей, ведь они с Машуней не виноваты в том, что они родились, и что она выбрала себе в мужья их отца…

– Больно тебе, мамочка? – прижавшись щекой к материнской руке, спросила Машуня.

– Ишь, жалельщица нашлась! Иди папашу пожалей, он же самый несчастный в доме! – швырнула мать дочку в угол.

Машуня, пролетев по кухне, упала на колени ткнувшись лицом в стену и горько заплакала…

– Не трожь ее! – заорал Ванюшка. – Не трожь, а то я вас обоих убью!

Он почувствовал, что в этот момент в голове, в душе и в сердце натянулась какая-то невидимая тонкая струна и с треском лопнула…

– Я ненавижу вас! Ненавижу! Ненавижу! – стучал он кулачками, лежа на полу среди смятых и растоптанных цветных фонариков, ждущих еще час назад новогодней елки, которую должен был принести отец…

Эти фонарики Ванюшка с Машуней клеили и раскрашивали всю осень…

– Дождались, мать! Сын родной нас с тобой убить хочет! – крякнул отец и посмотрел на жену.

– Вот ведь, бесовское отродье! Дождались! – закивала мать.

– За это надо выпить! Вдруг и вправду последний день живу! – захохотал отец.

– Так, ведь и праздник сегодня, Новый год! – засуетилась мать.

Еще через мгновение отец и мать, как ни в чем небывало, сидели за столом и дружно разговаривали…