Сергей Ковалев - НЛП. Программа «Счастливая судьба». Ставим, запускаем, используем!

Остается добавить последнее – то, что уже прозвучало в вышеприведенном сравнительном анализе, но нуждается в дополнительном упоминании. Два полушария нашего мозга (а стало быть, и сознание с бессознательным, если принять гипотезу о полушарной локализации этих ипостасей нашей психики) не просто по-разному мыслят и познают окружающий мир (а если честно, то и живут в разных Реальностях). Они еще и разговаривают на разных языках. Левое полушарие предпочитает слова и знаки, в то время как правое – образы, символы и ощущения. Но если мы вспомним, что именно правое полушарие (бессознательное) управляет 94 % программ нашего поведения и деятельности, то нетрудно понять, что причины нашего неуспеха в жизни лежат в том, что мы никак не можем договориться со своим бессознательным, поскольку просто говорим на непонятном ему языке! Именно поэтому в нейропрограммировании в целом и в данной книге в частности, в техниках и в упражнениях используется система кодов, соответствующая языку бессознательного, – те самые вышеупомянутые образы, символы и ощущения, организованные, однако, особым способом.

А теперь пойдем дальше и попробуем ответить на столь любимый нашим сознанием вопрос: о структуре человеческой психики в единстве ее сознательных и бессознательных компонентов (ах, как любит наше левое полушарие препарировать и анатомировать натуру, вместо того чтобы изучать ее живой, двигающейся или хотя бы дергающейся, – но на это способно уже только полушарие правое). Как известно, первым, кто ответил на вопрос о данной структуре человеческой психики в искомом нами единстве ее сознательных и бессознательных компонентов, был З. Фрейд, который предложил своеобразную «трехэтажную» модель, состоящую из Оно (Ид), Сверх-«Я» (Супер-Эго) и собственно «Я» (Эго) (рис. 3).

Рис. 3

На первом «этаже» нашей психики пребывает подсознательное Оно: некое импульсивное (живущее по принципу «Хочу!» и «Дай!») начало, пребывающее во власти влечений и представляющее собой сумму инстинктивных побуждений, центральным из которых является сексуальный инстинкт.

На третьем «этаже» «живет» Сверх-«Я» – своеобразная инстанция распоряжений и запретов (так же, между прочим, бессознательная), возникающая в ребенке под влиянием социализации и олицетворяющая нормы и мораль.

Ну а между этими двумя антагонистами (влечения и мораль вечно находятся в противоборстве, ведь, как гласит народная мудрость, все, что приятно в этой жизни, либо незаконно, либо аморально, либо ведет к ожирению) находится (мечется!) наше «Я», которое, пребывая между молотом и наковальней, вынуждено примирять между собой «аморальность» Оно и «цензуру» Сверх-«Я» (как говаривал Фрейд, «Я» – это наездник, который должен сдерживать силу лошади Оно).

Как видите, все логично, и не случайно подобное «трехкомпонентное» видение получило много других форм теоретико-психологического обоснования.

Например, у Э. Бёрна оно приобрело вид существования в психике человека трех независимых и словно бы не пересекающихся друг с другом Эго-состояний: импульсивного, непосредственного и творчески настроенного Дитяти ; строгого и морализующего Родителя и рационального, ориентированного на результат и выгоду Взрослого . И это тоже логично: во-первых, мы никогда не можем одновременно веселиться, морализировать и следить за выгодой. А во-вторых, без любого из этих компонентов человек становится ущербным (без Дитяти в нем нет творчества и веселья; без Родителя – следования нормам, а без Взрослого – практичности и целесообразности).

Однако, к сожалению, З. Фрейд (а за ним и Э. Бёрн) слишком уж приземлил психическую сущность человека, не оставив в своей модели никакого места для глубинного, или Высшего, «Я»; Самости и т. п. К тому же вся человеческая активность души у отца психоанализа выводилась только из секса, а позднее – еще и из влечения к смерти. Естественно, что последователи и даже ученики З. Фрейда стали бунтовать, предлагая собственные модели. Одну из наиболее удачных из них создал К. Юнг.

Главным в его модели (я не собираюсь разбирать ее детально) было прежде всего изменение отношения к бессознательному как к помойке или к колонии несовершеннолетних преступников, контролируемых внутренними войсками Сверх-«Я».