Дженни Мэнсон - Что это значит - быть собой?

И все же… И все же. Я выбрал специальность – социальную работу, которая требовала тщательного рассмотрения моих биографических данных, чтобы понять, что мотивирует мое поведение. Я женился на очень проницательной женщине, которая ясно выражает свои чувства. Время, проведенное в разговорах с ней об эмоциях и о том, почему мы поступаем именно так, а не иначе, было одним из самых благодатных в моей жизни. Кроме того, на протяжении последних двенадцати лет я вел дневник, как часть ежедневного общения с Богом. Я заметил, что Бог лучше всего общается со мной посредством моих чувств и грез, а также через гармонию каждодневной жизни. Запись этих мыслей усиливает мои слуховые навыки. Я много занимался самоанализом и продолжаю анализировать свои поступки, что доставляет мне немалое удовольствие, хотя я начал свое изложение с того, что не люблю фокусироваться на себе самом.

Что я на самом деле из себя представляю? Я действительно являюсь клубком противоречий. Но это, возможно, окажется полезным отправным пунктом. Всю свою жизнь я пытался осмысливать происходящее. Меня привлекла социальная работа, потому что я хотел понять, почему люди (в то время молодые правонарушители) ведут себя подобным образом, и затем помочь им изменить свое поведение. Я вел со своей женой Фрэн бесконечные разговоры о том, почему мы поступаем именно так, а не иначе, и после встреч с друзьями мы часто обсуждали, почему они ведут себя именно так – не для того, чтобы подорвать их репутацию, а лишь для того, чтобы попытаться понять мотивы их поведения. Мне повезло иметь на работе возможность подробно записывать длинные и запутанные обсуждения таким способом, который позволяет осмыслить все, что было сказано. В настоящее время я одержим верой и с жадностью читаю о различных путях ее развития – не только официальных религий, – так как мне хочется выявить общий знаменатель, который заставляет все явно противоречивые идеи иметь смысл.

Так что это занятие, возможно, позволит мне признать тот факт, что я являюсь клубком противоречий и не должен волноваться из-за этого, или же поможет мне во всем разобраться. Возникает ощущение, что тебя выпускают из клетки и дают полную свободу передвижения. Я надеюсь, что мне хватит смелости воспользоваться свободой и не слишком быстро вернуться в убежище.

Я горячий сторонник идеи о наличии у каждого человека своеобразной внутренней магнитной ленты, запись на которую начинается с самого раннего детства и которую вы постоянно прослушиваете в течение всей жизни, с каждым разом все лучше вникая в смысл. Главной темой записи на моей пленке является то, что «я особенный» – особенный, как я полагаю, потому что я был единственным ребенком родителей, возраст которых перевалил за тридцать и которые никогда не собирались вступать в брак, не говоря уже о рождении ребенка. Я особенный, потому что в юном возрасте проявил музыкальную одаренность, а это было важно для родителей, так как они оба являлись страстными музыкантами-любителями. Одним из выдающихся событий стало участие в лондонском музыкальном фестивале (в престижном конкурсе) в возрасте восьми лет и завоевание кубка со стопроцентным признанием таланта, чего судья никогда раньше не делал. В следующие четыре года я продолжал побеждать на различных конкурсах и стал одним из первых учеников первоклассного преподавателя, участвуя в ежегодном концерте ее учеников в Уигмор-Холле вместе с людьми, которым удалось стать солистами и профессорами в музыкальном колледже. Я особенный, потому что был старостой в начальной школе, перешел в частную закрытую школу, поступил в университет и закончил магистратуру в Канаде – в семье, где никто не сдал экзамен одиннадцать-плюс, чтобы поступить в гимназию, и не достиг одного из нулевых уровней. Я особенный, потому что нашел свой путь вверх по административной лестнице и в возрасте сорока одного года стал, вопреки самому себе, помощником регионального директора социальных служб в Суррее, в семье, где никто не имел никакого статуса и заметной карьеры. Я особенный, потому что женился на дочери епископа и венчался в кафедральном соборе. Для семьи, живущей под крылом лорда Солсбери в поместье Хэтфилд-Хаус (мой дядя был поставщиком рыбы, а тетя – служанкой леди Солсбери), это означало, что я стал аристократом.

Моя мать повторяла мне эти слова, сказанные одной из моих двоюродных сестер, с заметной гордостью. Это одно из существенных преимуществ ощущения себя особенным. В какой бы ситуации я ни оказался, я должен верить в то, что способен сделать нечто такое, чего не могут другие, и непременно должен сделать это. Оглядываясь на свою профессиональную карьеру, я понимаю, что никогда не бываю более счастлив, чем в те моменты, когда я раздвигаю границы своей текущей деятельности, мечтая о новых путях достижения цели, а затем разрабатываю пути их воплощения в жизнь. В периоды, когда я увязаю в роли, не позволяющей мне менять что-либо к лучшему, или меня лишают возможности контролировать процесс, я испытываю глубочайшую депрессию. В общественной жизни я не терплю нахождения на второстепенных ролях. Наиболее ценными моментами для меня являются те, когда меня по-настоящему считают человеком, которым я хочу быть – кем-то особенным. Даже сейчас в тех ситуациях, когда, как мне кажется, меня не ценят, я отстраняюсь и почти преднамеренно поворачиваюсь спиной. Именно я являюсь тем человеком, который принимает решение не принадлежать к какой-то группе, чтобы избежать болезненных ощущений, исходящих от реальности, в которой данная компания не считает меня особенным.