Роберт Бертон - Разум VS Мозг. Разговор на разных языках

Движимый присущим мне скептицизмом в отношении преждевременного принятия новых и недостаточно подтвержденных нейробиологических открытий, я послал Шактеру электронное письмо. К моему удивлению (и великой чести Шактера), он ответил, что чувствует, что это изначальное заключение было ошибочным. «Я гораздо больше впечатлен устойчивой схожестью в активности мозга во время вызова истинных и ложных воспоминаний… чем небольшими и непостоянными различиями» [172].

В 2008 г. на основании метода, базирующегося на ЭЭГ (BEOS – Brain Electrical Oscillation Signature – Профиль электрических колебаний мозга), 25-летняя студентка МВА из Мумбаи была осуждена за убийство своего бывшего жениха, которого она угощала конфетами с мышьяком. Улик практически не было, обвиняемая отчаянно отрицала свое участие в преступлении и согласилась на BEOS-тест, чтобы доказать свою невиновность. Тест показал у женщины несомненное «практическое знание» преступления. Судья решил, что доказательства по делу научно обоснованны, и девушка получила пожизненный срок [173].

В течение следующих шести месяцев BEOS-тестирование стало инструментом доказательства участия в убийстве еще двух обвиняемых. Несмотря на это, в сентябре 2008 г. в отчете комитета при Индийском национальном институте нейробиологии и психического здоровья было заявлено, что подобного рода сканирование мозга подозреваемых в преступлении ненаучно. Бывшая студентка МВА использовала этот вывод для подачи апелляции и сейчас выпущена под залог. Из-за нерасторопности индийской судебной системы, ей, возможно, придется ждать 5–10 лет, пока ее апелляция будет рассмотрена.

Когда дело слушалось, Джерент Рис, профессор когнитивной неврологии Лондонского университетского колледжа, сказал: «В истории визуализации мозга нет ни одного факта, который позволил бы нам сказать, что мы когда-либо можем достичь той степени точности, которая необходима для выявления лжи». Тем не менее Главный судебный криминалист Индии по-прежнему утверждает: «Метод обладает достаточным потенциалом для того, чтобы стать безошибочным инструментом в расследовании преступлений. Он может стать революционным, как ДНК-фингерпринтинг, если будет обоснована его доказательная сила и судебная приемлемость» [174].

Что далеко ходить – у нас есть целый ряд компаний, предлагающих детекторы лжи на основе данных визуализации мозга. Одна из них, Cephos, заявляет, что детекция лжи на основе фМРТ протестирована более чем на 300 человек с точностью от 78 до 97 %. Даже если это правда, это будет означать погрешность величиной в одну пятую. Кроме того, не существует обоснованной методологии, способной представить относительное число ложных тревог. Если вы получаете положительное заключение маммографии, предполагающее рак груди, вы можете сделать биопсию. Ложно-положительное заключение будет выявлено, если проверить образец ткани и не найти клеток опухоли. Но как мы можем проверить, является ли заключение на основании фМРТ примером ложной тревоги? Независимых тестов для установления истинности психического состояния не существует.

Несмотря на это, глава Cephos, Стивен Лэйкен, доктор философии, заявляет, что технология может развиться в новую научную дисциплину судебной томографии, которая будет изучать намерения, мотивации и чувства людей. «Понимает ли человек, что его поступок был неправильным, или он намеренно так поступил? Это составляет разницу между умышленным и непредумышленным убийством. Со временем мы сможем определять, был ли обследуемый в террористическом лагере или он руководствовался определенными целями. Например, если вы показываете человеку место, которое он узнает, реакция его мозга на фМРТ отличается от реакции, возникающей, когда он видит место, где ни разу не бывал. При свидетельских показаниях ложные воспоминания задействуют не те области мозга, которые задействуют истинные воспоминания, что будет очень полезно, когда свидетелей просят опознать преступника». Еще больше удивляет заявление Лэйкена о том, что при правильном вложении ресурсов этот судебный метод определения лжи и диагностики намерений может быть полностью доработан в течение года [175].

Повторю: вместо того чтобы продолжать верить, что новая или улучшенная технология обеспечит получение информации, на основании который мы сможем выявлять намерения людей – как сознательные, так и бессознательные, – нам следует признать неотъемлемую ограниченность нейробиологии: намерение не является тем психическим состоянием, которое может быть поймано каким-либо из ныне известных научных тестов. Поэтому всякий раз, когда кто-то пытается убедить вас, что некий метод дает нам доступ к человеческим намерениям и мотивации, начинайте двигаться к выходу.