Константин Яцкевич - Теоретические основы христианской психологии. Учебно-методическое пособие

Как ни странно, духовность также может иметь место в системе эгоизма, как вершина его естественного интеллектуального развития, проявляющаяся как правило не столько в познании категории духа, как нематериальной, сколько в «образованности» и «просвещённости» (интеллектуальности), т.е. богатстве рационального познания.

В то же время, эгоизм может прикасаться и к такой высокой категории, как Бог, только будучи патологически нацеленным на извлечение личной выгоды из всего и вся, эгоизм не может не извлекать для себя выгоды и из категории Бога, эксплуатируя в качестве «бога» собственную «просветлённость» и «духовность», как духовное бизнес приложение.

При глубоком исследовании феномена «духовности» любого эгоизма, с грустью выясняется, что за ширмой «духовности» у эгоизма всегда прячется страсть гордости и тщеславия, выражаемые известной фразой святителя Феофана Затворника – «Сам дрянь-дрянью, а всё твердит: я не такой, как все прочие люди».

Любой, кто осмеливается критиковать «духовное» эго, рискует навлечь на себя всю силу его «божественного» гнева и почувствовать на себе всю беспощадность его «божественного» презрения и ненависти, вплоть до физического уничтожения. В этот момент и выясняется подлинная «духовность» любого эго.

Нельзя не сказать о том, что «духовный» эгоизм и супер эгоизм в крайних формах проявления духовной ревности, гнева, гордыни и тщеславия могут быть просто бесчеловечно кровожадны и беспощадны к своим «врагам». В этом отношении любопытно такое патологическое явление, как национальный эгоизм или национализм, крайней формой проявления которого является нацизм и в частности фашизм.

Усиливающееся в настоящее время противостояние западной цивилизации, ведомой ценностями гедонистическими, эвдемоническими и потребительскими и цивилизации восточно-славянской, ведомой христианскими духовно-нравственными ценностями – это прямой результат столкновения люциферианской доктрины суперэгоизма с христианской доктриной нравственности, как отражение извечного противостояния добра и зла.

Самым простым способом распознания «духовного» эгоизма является выяснение того к чему или точнее к кому он ведёт своих адептов. Считая себя никак не меньше, чем «богом» или на крайний случай «пророком», любой «духовный» эгоизм естественно всех своих поклонников и почитателей ведёт к себе любимому, как «совершенному».

Говоря об эгоизме, нельзя не коснуться специфики эгоцентрического мировоззрения, которое в абсолютном большинстве случаен имеет сциентический, т.е. наукоцентрический и атеистический характер, отражающий сугубо материальную сторону реальности бытия. Иными словами, в системе эго сознания духовной реальности и Бога, как Творца, как бы просто не существует, как не существует и представления о внутреннем душевно-духовном человеке.

В системе эго мировоззрения существует только внешний или «телесный человек», как результат эволюции биологических видов, который ведом по жизни условными и безусловными рефлеками, а также естественными запросами и потребностями в соответствии с пирамидой Маслоу.

Следует отметить, что периодически эго допускает в свою когнитивную сферу мысли и рассуждения о существовании Бога, души и духовном бессмертии, но эти мысли в конечном счёте не приживаются в когнитивной сфере и вытесняются эго, как фантазийные и не соответствующие структуре естественно-научного мировоззрения*.

* Под структурой мировоззрения в данном случае понимается сам характер ориентации сознания и образования соответствующих когнитивных связей (как сетевых). В эго сознании и жертвенном сознании тип и характер образуемых когнитивных связей различный.

Таким образом, реальных представлений о духовности, святости, душе и путях изменения мышления в системе эго сознания просто нет в силу принципиально иного характера данного знания и невозможности его принятия эго умом.

В этой связи сам принцип работы всей системы эго сознания подобен зеркалу, обращённому только во внешний мир, отражающему явления внешнего мира.

Модель эго – мыльный пузырь

При таком устройстве эго, его реальное внутреннее состояние (С) за границей когнитивного порога А – А всегда остаётся как бы не исследованным.