Любовь Гребнева - Аврал. Разное

Их пути в этом мире разошлись. Возможно, навсегда. Но где-то, в таинственной и недоступной моему зрению «Матрице», они остались связанными навеки.

7.

Дорога без конца,

Она когда-то выбрала тебя,

Твои шаги, твою печаль и песню.

Только вот идти по ней

С каждым шагом всё больней…

(С. Баневич. Дорога без конца)

Мне кажется, что именно Татьяне Лариной удивительно подошла бы эта песня. Но ведь она – о людях Творчества, о его мучениках и подвижниках. Можно ли отнести всё это к Татьяне? Наверное, мы очень формально подходим к вопросу о том, кого считать творческими людьми. Здесь для нас критерием служит то, что поддаётся учёту: написал такие-то произведения, сыграл такие-то роли, создал картины, снял фильмы и т. д. А если главное творение человека – сама жизнь, если он гениально живёт или иначе: его жизнь – шедевр? В таком случае Татьяну можно смело назвать Художником. Да ведь и у Пушкина особое отношение к своей героине: она ему ближе всех остальных его персонажей. Это уж даже не персонаж, а второе «я» Пушкина – его лучшее «я».

Всё это я говорю для того, чтобы хоть немного оттянуть момент отъезда Лариных из деревни в Москву. Для Татьяны прощание с родными местами – как прощание с жизнью. Зачем она едет? Кому это нужно? Маме нужно, это понятно: старушка не сможет спокойно умереть, не устроив жизнь дочки. Но самой-то Тане для чего ехать? А ведь по большому счёту именно ей действительно надо ехать, что бы ни ожидало впереди. Здесь уже всё прожито, всё сделано, и больше делать нечего. Допустим, можно умолить мать остаться. Что тогда? Бесконечное переживание уже пережитого, повторение, прокручивание… Зацикливание. Таня станет рабой Прошлого. Но это не её удел, она – человек Дороги. И Татьяна принимает отъезд как неизбежность. В этом тоже проявляется её гениальность: редко встречающееся в людях чувство Смысла во всём. В России оно выражается ёмкой формулировкой «так Бог велел» (помните, это няня говорила ночью Татьяне: « Так, видно, Бог велел …»).

Впереди новые потрясения, испытания, неизвестная новая жизнь. Держись, Таня! Предстоит испытание высшим светом – одно из труднейших. Но сейчас в жизни Татьяны наступает безвременье, когда разрушен прежний мир и почва уходит из-под ног – самое ужасное состояние и в жизни человека, и в жизни общества.

8.

Что ж, пора нам поближе познакомиться с мужем Татьяны. Отношение к нему сложилось, на мой взгляд, несправедливое: досадная помеха счастью наконец-то нашедших друг друга Евгения и Татьяны; самодовольный «толстый генерал»; нечто из разряда мебели, окружающей его супругу; в самом лучшем случае – просто второстепенное действующее лицо романа. Так ли? А будет ли полна «энциклопедия русской жизни» (как называл роман В. Г. Белинский) без него – будущего декабриста, а может быть, и не будущего, а уже члена тайного общества? Почему я так уверена в этом? А чего же ради тогда была задумана Х глава «Онегина»? Вообразить, чтобы сам Евгений Онегин подался в декабристы, – полный абсурд, туда шли люди совсем другой закваски. Муж Татьяны как раз и есть человек другой закваски, хотя когда-то он бурно проводил время в одной компании с Онегиным – своим родственником и другом. Он несколько старше Евгения: воевал с Наполеоном (что тоже характерно для декабриста) и, видимо, воевал храбро: «… муж в сраженьях изувечен», – с болью вырывается у Татьяны при её последнем объяснении с Онегиным. Таким образом, этот человек знает жизнь, но в чём-то сумел остаться большим ребёнком. Когда на балу рядом с Татьяной он « всех выше и нос, и плечи подымал », его распирала детская гордость: «Смотрите! Завидуйте! Умрите все от зависти!». А помните, с какой искренней радостью и каким широким жестом он потащил Онегина знакомить со своей женой. А помните, как он умеет открыто и от души смеяться, да так заразительно, что вместе с ним смеётся даже его сумрачный родственник Евгений. Оказывается, мы знаем об этом человеке не так уж мало, хотя Пушкин говорит о нём вскользь и в очень немногих словах. В то же время чувствуется, что самому Пушкину он знаком очень хорошо и симпатичен.

Увидев впервые Таню на каком-то светском мероприятии, где она сидела « между двух тёток у колонны, не замечаема никем », генерал, что называется, обалдел и уже не сводил с неё глаз (недаром же они всё-таки родственники с Евгением). Татьяна, конечно, не была влюблена в него. Но… видимо, этот человек её чем-то к себе расположил, в отличие от прежних ухажёров (Буянова, Пыхтина и Петушкова). « Неосторожно , быть может, поступила я. Меня с слезами заклинаний молила мать. Для бедной Тани все были жребии равны. Я вышла замуж …» – говорит Татьяна Евгению в конце романа. Возможно, она тут больше оправдывается сама перед собой, да и Онегина щадит. Не совсем были равны для неё все жребии… Вряд ли Татьяна связала бы свою жизнь с человеком, с которым у неё бы не было никакого созвучия . А здесь это созвучие, видимо, было. Помните маленькую деталь на балу, уже в Петербурге: « Затем к супругу обратила усталый взгляд, скользнула вон …». Люди понимают друг друга без слов – это о многом говорит.