Наталия Аирд - Познающее тело. Жизнь многомерного интеллекта - от клетки до события

Жизнь физического тела бьется, пульсирует, и, если эту пульсацию изобразить линией, мы увидим изумительную диаграмму, так ясно отражающую историю человеческой цивилизации. С ее сменявшимися бытовыми обычаями, культурными традициями, социальными напряжениями, войнами и примирениями, экологическими проблемами, научными прорывами, материальными и духовными достижениями. Нет ни одной личной сферы и уголка в общей эволюции, в которых бы не побывало человеческое тело. Ни одна нация не сформировалась без отношения к своей телесности.

Поэтому этот неизменный свидетель наших взлетов и падений имеет и собственную историю отношений. Непросто и неоднозначно складывалась она в разных странах и эпохах. И уже давно в центре этих отношений закрепилось противоречие между телом, душой и разумом.

Традиционно в первобытных, древних или молодых культурах сознание и телесная форма мыслятся в неразрывном единстве. Но уже с развитием многих религиозных и философских учений примерно с конца античности, психика человека начала, образно выражаясь, «покидать» тело, а тело махнуло рукой быстро отдалявшемуся разуму. В восприятии человека образовался разрыв между столь разными частями самого себя, который стремительно увеличивался. Хотя диаметральные взгляды всегда существовали, отношения к телу были (и остаются) воплощением главных дуальностей, дилемм и оппозиций. Телу приписывались страсти, которые «укрощали», его нужды игнорировали, а в силе и красоте его воспевали. В истории этого конфликта тем сложнее шла борьба души и тела, чем сильнее действовали ограниченные знания о человеческом устройстве или религиозные табу, особенно ярко охватившие умы в средние века.

Следует отметить, что такому расщеплению человека на «грубые» и «тонкие» составляющие содействовали не только антителесные воззрения отдельных религиозных направлений, но и научные. Всякий раз, когда понимание природы инстинктов, чувств, идей еще не достигало глубокого и гуманного осмысления, тело оказывалось крайним. Оно преследовалось, очернялось, осуждалось и задавало культ борьбы с грехами, недостатками, недостоинством или неполноценностью. Отчуждение от собственного тела все больше укореняло представления человека «сознание – не тело», «я – не тело».

С одной стороны, подобные идеи диктовались самими периодами развития общества и местами их возникновения. Когда договориться с собственным слишком близким, видимым и инертным проявлением, не всегда подчинявшимся воле и разуму, было сложнее, чем в современное время. Понимание, лечение и тем более возможность справляться с физическими или психическими трудностями в прошлом зачастую затруднялись отсутствием таких возможностей в массовом масштабе. Они требовали больше информации, менее агрессивной внешней среды и более рефлексивного образа жизни – условий, которых по большому счету не было. Исключение «главного» источника страданий из внимания оказывалось утешительным и, в отдельных случаях, необходимым, поскольку позволяло отвлечься от повседневных пере живаний и задаться вопросами вы живания, двигавшим цивилизацию в более комфортные условия. Идеи загробной жизни, высших миров и их альтернатив также давали надежду, утешение и перспективу более комфортных условий по сравнению с видимыми.

Примечательно, что «разрыв» сознания и тела подпитывала также сама телесность – развивающаяся способность мозга генерировать много энергии на уровне высших смыслов, умение мыслить словами и отвлеченно от объекта размышлений (наличие метакогнитивных процессов). Это способствовало ощущению, что сознание живет в голове или за пределами живой формы, а тело подобно машине им управляется.

При этом отношения между телом и осознаваемым «Я» не ограничивались личным выбором или идеологией. История их оказалась настолько всепроникающей, что растянулась в полный рост на столетия социокультурных противостояний и примирений. Фактически все, что было завязано на видимую телесную разницу, вызывало либо сопротивление, либо восхваление, либо учтивое признание. Самые острые вопросы прав этнических групп (по цвету кожи, волос, форме лица), женщин и мужчин (внешние половые признаки), прав пожилых, отношения к недугам, даже животным, растениям и другим формам в корне отличным от внешности человека, – решались признанием особенностей телесности или становились проблемой телесной непримиримости. С этой перспективы, не умоляя культурных различий и других факторов, создающих общественную историю, суть борьбы за неотчуждаемые права разных существ можно было бы обобщить: «Какая внешняя форма наделена каким сознанием? Что ей нужно и можно позволить?»