Василий Аронэ - Открой глазА. Книга-эксперимент

– Ночь, темно и, походу, скачок электричества был в районе, фонари вырубились. Уже не в первый раз, а местные власти ничего с этим не делают! Как мне понять, куда ехать, когда ничерта не видно?! – начал причитать мой водитель.

– И не говори.

Скорость. Как понять, какая она, если не видеть спидометра и дороги, не слышать шум мотора и не чувствовать ветер? Брат говорит, что мы летим, а я этого не ощущаю. По-моему, все то же, каким и было на тот момент, пока я спокойно сидел дома в кресле, постукивая по клавише синтезатора. Скорость, скорее всего, показатель, который воспринимается психологически. Она действует на людей как наркотик, потому что непривычно видеть, как все цвета сливаются и переходят друг в друга, образуя какой-то новый мир. Попади мы в аварию на большой скорости в закрытой машине, я мог бы и не понять, что произошло, поэтому единственная нить, за которую я могу ухватиться в попытке открыть для себя понятие скорости, – это открытое окно. Я нащупал соответствующую кнопку на ручке двери и потянул ее на себя, игнорируя предостережения брата о простуде. Через секунду поток прохлады окатил лицо. Вот, теперь я хоть немного начал чувствовать, что такое скорость. Чем она больше, тем сильней ветер бьет по лицу. Я словно пес, которому разрешили высунуть морду из окна.

– Так..!

– Что случилось?

– Менты!

– И что? Ты же не пил.

– Да, не пил… Только тут ограничение сорок! Короче, сиди спокойно! – он раздраженно оттолкнул меня и начал копошиться в бардачке.

Два гулких удара по стеклу со стороны водителя. Следом тихий звук опускающегося стекла.

– Добрый вечер, сержант Куриляк, вы на перекрестке превысили скорость, – вопреки стереотипам, голос у этого, как сказал Леша, мента, был приятный и спокойный.

Реформа реформой, но не приживется у нас слово «полицейский» или, как на западе, «коп», нам «мент» роднее.

– Здравствуйте, знаю, виноват, но я вроде немного превысил. Спешим просто.

– Ну ладно, что значит немного? Летели просто, – мне определенно нравился его голос. Ему бы фильмы озвучивать или передачи по телевизору, а то там сплошняком какие-то сиплые туберкулезники или же писклявые гомосеки озвучивают. – Ладно, давайте документы.

Судя по всему, Леша залезал в бардачок именно за ними.

– Ладно, Алексей Григорьевич, вообще штраф должен вам выписать, но на первый раз отделались предупреждением, – «Не зря мне его голос понравился, похоже, он сам по себе парень неплохой», – промелькнуло у меня в голове.

– Так, а что ваш друг в темных очках? Вы трезвые? – теперь его голос изменился с доброжелательного на презрительный.

– Нет, сержант, он просто незрячий, поэтому очки носит.

Я зачем-то повернул голову в сторону разговаривающих людей. И почувствовал на себе тяжелый взгляд сержанта. У меня была уверенность, что в этот момент он смотрел на меня, хотя я и не мог этого увидеть.

Брат поспешил вмешаться.

– У него справка есть, если не верите. Марк, достань.

– Она в паспорте, а паспорт я дома оставил. Зачем мне справка о том, что я слепой, если это вроде как видно? – меня веселила создавшаяся ситуация. Надеюсь, сержант понимал, что в этот момент я обращался именно к нему.

– Ладно, снимите очки, – властная просьба служителя правопорядка была для меня ошеломляющей. Он думает, что увидит пустые глазницы? Эх, какие надежды подавал сержант Куриляк! Но первое впечатление обманчиво. Похоже, он даже тупее, чем можно было подумать.

– Сержант, а в чем, собственно, дело? Это я за рулем, он может быть хоть в нулину! – я услышал, как мой брат начал включать «хамло», и поспешил вмешаться.

– Лех, блин, давай без этого, хочу уже уехать.

Я спокойно снял очки. Повисло молчание. Понятия не имею, что увидел там сержант, но похоже, это помогло моему брату избежать неприятностей.

– Ладно, извините, езжайте… – я невольно заметил, что сержант Куриляк каждую новую фразу начинал со слова «ладно». По словарному запасу всегда можно понять интеллектуальное развитие человека. Кроме красивого голоса сержант Куриляк ничем выдающимся не обладал. Возможно, поэтому он не диктор телевидения, а постовой в ГАИ.

– Ага, извиняю, епт, – сказал мой брат.

Мы тронулись с места.

– Вот докопался.

– Лех, может, домой поедем?

– Да, пожалуй, на этот раз я с тобой соглашусь. Поехали домой.

Не скажу, что Леша – глупый человек, но его отношение к жизни мне никогда не нравилось. Он мой брат, единственный родной человек, который сделал для меня больше, чем кто бы то ни было. Я люблю и уважаю его, но порой мне кажется, что если бы мы встретились с ним в другой жизни, в которой он мне не брат, то вряд ли бы стали даже друзьями.